Она подняла голову и вгляделась в изможденное лицо супруга, испещренное глубокими морщинами. Волосы его, напоминающие паутину, слегка взмокли на висках и надо лбом и прилипли к коже. Темные старческие пятна контрастно выделялись на фоне пергаментно бледной кожи. Герцог Бельдериз умирал.
- Сегодня… сегодня ты… получилось? – прошептал он и снова закашлялся. Кровавая пена выступила на губах.
- Нет, - всхлипнула Шинар и привстала, потянулась к изголовью, где отыскала тонкий, некогда белоснежный, а теперь сплошь покрытый побуревшими кровавыми пятнами, платок. Поморщилась, взяв его в руки, но разглядев, отыскала относительно чистый краешек и отерла губы супруга. – Не получилось. Граф… граф Шарни мертв… прости… я не знаю… не понимаю, почему так… и… О, мне так жаль, Антуан…
Герцог снова закашлялся, и Шинар поднялась на ноги, сбежала с постамента, на котором возвышалась его кровать и приблизилась к небольшому столику у камина. Подхватила серебряный кувшин с водой, налила немного жидкости в стакан, стоявший рядом, и снова вернулась к супругу. Придержала его голову, помогая напиться.
- Тело… - прохрипел герцог. – Где тело?
- В спальне.
- Позови мне… позови… - с каждой минутой герцог Бельдериз терял все больше и больше сил. Он словно бы усыхал прямо на глазах, старел за считанные мгновения, - капитана… Ра…
- Сейчас, - отмахнулась от его слов Шинар, - успеется.
Она отставила стакан на стол в изголовье и огляделась. Ее внимание привлек секретер герцога, находившийся подле окна. Антуан Бельдериз иной раз предпочитал разбирать почту или писать письма в своей спальне и потому приказал поставить рабочий стол здесь же, чтобы можно было не покидать покои.
Шинар приблизилась к секретеру, отыскала на столешнице тонкий нож для разрезания конвертов и снова вернулась к камину. Взяла второй стакан, стоявший на подносе с графином и, резанув себя по ладони, принялась отсчитывать капли.
Ярко-алая кровь с готовностью заструилась по белоснежной коже, закапала в подставленный сосуд.
- Не надо… - герцог все же смог слегка передвинуться так, чтобы видеть, что делает его супруга. – Шинар… это… это все бес… кхх… крхх… с прошлого раза прошло всего несколько недель… это… не спасет.
Шинар же его не слушала. Закусив нижнюю губу и отчаянно боровшись со слезами, что подступали к глазам, она считала капли. Тревога за мужа разъедала душу, заставляла сердце сжиматься от боли. Антуан был слишком дорог молодой герцогине и… Она была не готова потерять его. Не сейчас.
Когда бокал наполнился почти на треть, Шинар прекратила сцеживать кровь, обернула ладонь тем же платком, что утирала губы мужа и, подхватив сосуд, приблизилась к постели. Присела у изголовья и попыталась приподнять голову супруга.
Герцог заупрямился.
- Это не поможет… нет…
- Это сейчас единственный шанс, - прошептала она, упрямо поджимая губы. Светло-карие глаза сверкнули янтарным блеском в отсветах горящих у изголовья кровати свечей. В эту минуту Шинар была не просто красива и порочна, на мгновение она стала… опасной. И герцог успел это заметить. Зажмурился, длинно выдохнул. – Антуан… пожалуйста… я не могу позволить тебе умереть. Не могу потерять еще и тебя…
- Но это ненадолго… - герцог дышал тяжело, воздух вырывался изо рта его с хрипами и пузырями крови, что лопались на губах. – От моей болезни нет лекарства…
- Пей! – Шинар поднесла бокал к губам герцога, заставляя его делать глоток. – Вот так. Почему не приказал позвать доктора? – вопрос она задала уже после того, как герцог, выпив все, что было в бокале, откинулся на подушки и закрыл глаза. Лицо его, густо изрезанное глубокими морщинами напоминало восковую маску, на которой темным пятном выделялись синие губы, покрытые кровавыми следами от лопнувших пузырей. Шинар отерла эти следы и снова спустилась с постамента, на котором стояла кровать. Приблизилась к камину.
Она смотрела на пламя и отсчитывала удары сердца…
Реальность вдруг исказилась. Комната смазалась, очертания мебели размылись…