Шинар горестно вздохнула и направилась искать супруга. Маскарад как-то резко поутратил свою привлекательность. И танцевать больше не хотелось и вообще. Ламия вот ведет себя страннее некуда.
Лучше уж от греха подальше спрятаться за надежными стенами особняка. Укутаться в легкое одеяло… раньше бы Шинар поговорила с Ирминой, раскрыла бы, что у нее на душе, попросила совета у той, кто хранил верность и всегда-то помогал, иной раз даже не дожидаясь когда ее о той помощи попросят.
А теперь?
Антуан отыскался быстро. И отбыть домой согласился без предисловий. И лишь в экипаже, когда герцог стащил ставшую ненужной маску, Шинар заметила, как он постарел. Глаза запали и кожа приобрела желтоватый оттенок, испарина вот выступила на лбу.
- Опять? – встревожено вскинулась герцогиня, перебираясь на сидение к мужу.
- Все в порядке, дорогая, - герцог качнул головой и поморщился. – Это просто жара. И усталость, и возраст у меня уже не тот, когда можно развлекаться сути напролет.
- Вам не стоит мне лгать, Антуан, - устало произнесла Шинар, прижимаясь щекой к плечу мужа. – Я же вижу. И вы должны были сразу сказать мне, как только почувствовали себя хуже.
Она вздохнула и потянулась к поясу, где, среди прочих безделушек был прицеплен маленький ножичек. Ну как ножичек, длиной чуть больше мизинца, тоненький, им, если так подумать, то и вреда-то никакого нанести не получится, а вот если резануть по запястью…
Герцог перехватил ее руку, не позволяя пролиться крови.
- Не стоит, дорогая. Это… уже не помогает так, как раньше. Да и…
- Антуан, перестаньте, право слово! – Шинар попыталась высвободить запястье, но муж удержал.
- Не стоит, - повторил. И герцогиня не посмела с ним и дальше спорить. Иной раз на него находило. Такое вот… странное что-то и тогда переспорить не получалось, как и переубедить в своей правоте. – Я должен с вами поговорить. Это важно.
И сказано было так, что у Шинар по спине мурашки побежали. Мелкие такие, противные, от которых озноб охватил и чувство поселилось внутри такое, что ничто уже не будет хорошо.
Особняк встретил хозяев огнями. Их ждали. Что служанки, готовые помочь герцогине разоблачиться и приготовиться ко сну, что камердинер герцога. Только вот Антуан всех отослал. А Шинар препроводил в кабинет. Помог устроиться на низеньком диванчике подле камина. Сам же прошелся по ковру. В одну сторону, затем в другую.
Он не торопился говорить, да и Шинар, впечатленная этой вот молчаливостью супруга, сидела тихо-тихо. Боялась. Ощущение, будто бы вот сейчас все изменится, не отпускало.
И страшно было.
И… не хотелось.
- Я не должен был молчать, но признаюсь, что мне не хотелось верить, что все может закончиться не самым лучшим образом. Вы должны понять, дорогая, что я привык все контролировать. И вершить судьбы других… Да, положение обязывает. А от меня зависит слишком много людских жизней. Впрочем, сейчас я не об этом…
Он снова замолчал и подошел к своему столу. Отпер один из ящичков и что-то достал оттуда. Затем протянул Шинар шкатулку из темного дерева, украшенную причудливой резьбой.
Шкатулка была небольшой, но тяжеленькой. И, присмотревшись, герцогиня вдруг поняла, что это не просто узор на крышке, а…
- Рунное письмо?!
- Это защита. Капните на завиток, вот сюда, - Антуан наклонился и указал на переплетение тонких стебельков, - каплю крови и тогда никто, кроме вас не сможет ее открыть.
- Что там? – Шинар спросила с опаской, понимая, что никто в здравом уме, а Антуан на безумца вот нисколечко не был похож, не станет связываться с древним колдовством просто так, без веской на то причины.
- Документы. На иное имя. И векселя, банковские чеки и верительные грамоты.
- Зачем?!!
- Затем, что стоит быть честным хотя бы с самим собой, дорогая. Вы подарили мне три года жизни. Три счастливых года и я не имею права бросить вас на произвол судьбы…
- Антуан… - вот теперь Шинар на самом деле стало страшно. – Что вы задумали? Нет, это все… это бред. Я не позволю вам. И вообще… Скоро ведьма изготовит зелье, и проклятие удастся отсрочить. У нас будет еще год или… а там придумаем иное какое решение. Слышите?!