Принимая поспешное решение об отступлении после сражения под Ляояном, Куропаткин упомянул Мукден - центр военно-политического руководства России на Дальнем Востоке. То был крупнейший город Маньчжурии, а главное - узел только что построенной железной дороги, единственного транспортного пути на театре военных действий. Там, опираясь на прочный тыл и подход резервов из глубины России, Куропаткин и его штаб намеревались дать наконец отпор японцам.
Действительно, решающее сражение между враждующими армиями началось под Мукденом 6 (13) февраля 1905 года. После Ляояна был еще ряд сражений, больших и малых, но они не имели существенного значения, не станем задерживаться на описании их. Нельзя не сказать лишь об одном, о неожиданной слабости и робости российской кавалерии. Состояла она преимущественно из казачьих частей, но заветы славного атамана Платова были словно забыты. Русская кавалерия, имея преимущество перед японской, должна была бы активно действовать на коммуникациях врага, проникая в тыл, но... Единственная такая попытка отряда генерала Мищенко принесла ничтожные результаты. Казаки словно равнялись на своих робких генералов.
Планы сторон перед Мукденским сражением были самые решительные добиться перелома в войне. Но если японское командование проявило решительность в действиях, то русское - совсем наоборот. Куропаткин разделил свои силы на три армии, командующими назначил генералов Линевича, Гриппенберга и Каульбарса. Все трое были старыми служаками (Линевич уже к семидесяти годам подбирался), но совершенно не подходившими к условиям современной войны. Что им удалось безусловно доказать. Ну, о Куропаткине уже говорилось.
Численность российских войск составляла 285 тысяч бойцов, японские едва превышали 200 тысяч, артиллерия также примерно одной численности и мощности. Однако даже имея такое преимущество, Куропаткин двинул войска свои с необычайной робостью, при малейшем движении японских войск атаки русских приостанавливались. В таких условиях начавшееся в ночь на 11 (24) января наступление 1-го Сибирского корпуса генерала Штакельберга после первых успехов приостановилось, этих успехов не развив.
Далее все пошло примерно так, как уже было под Ляояном и в иных менее крупных сражениях той несчастной войны. Куропаткин и другие генералы панически боялись обходов и охватов, крайне нервничали при японских контратаках, хотя бы и чисто демонстративных. Уже вечером 15 (28) января командующий русскими войсками отдал приказ о приостановке успешно начавшегося наступления, хотя, как потом выяснилось, никаких реальных оснований для того не имелось.
Японцы в ответ сами начали наступать. Русские войска расположились на фронте длиной в 100 километров, вытянувшись в одну линию. Управлять успешно соединениями и частями при тогдашнем уровне связи было очень трудно. Ударных подразделений или, напротив, опорных пунктов не предусматривалось. Должной твердости в управлении войсками российское командование и в этот раз не проявило.
Зато японские генералы действовали решительно. Ударами по флангам они намеревались сбить русские войска и, оттеснив их к Мукдену, окружить и уничтожить. План этот удалось выполнить лишь отчасти, и то пользуясь непонятной вялостью наших командиров. Например, начальник русской конницы генерал М. Греков, сменивший неудачника Мищенко, обнаружив движение японской пехоты, не только не атаковал ее на марше, что могло привести к полному разгрому противника, но поспешил отойти, да еще послал паническое донесение в штаб Каульбарса.
В середине февраля (начале марта по новому стилю) японцы наступали уже по всему фронту. Русские часто контратаковали, но без общего плана, поэтому решительного перелома не добились. Но не осуществился и японский план окружения нашей армии. Основные силы успели отступить за Мукден, оставив противнику множество снаряжения и военного имущества.
Но вот опять: потери сторон опять были приблизительно равновелики, у японцев - 71 тысяча бойцов, у нас - около 90. Уже на исходе сражения Куропаткин был смещен и заменен генералом Линевичем, который был ничем не лучше. Разумеется, никакого улучшения дел от этого не произошло.
28 февраля (13 марта) 1905 года сражение закончилось. Японская армия истощила к тому времени основные свои резервы. Но русская армия стояла как вкопанная. На этом и закончились крупные сухопутные сражения войны.
Героическая эпопея Порт-Артура
Не правы, очень не правы те, кто полагает, что победитель всегда прав и вся слава достается именно ему. Героями древнейших эпосов Европы стали именно те, кто потерпел поражение: граф Роланд, прикрывавший отступление армии Карла Великого, и наш Игорь Святославич, князь новгород-северский, попавший в плен в итоге неудачного похода в степь. О них уже говорилось.
Скажут, это было давно... Но вот в XIX веке русская, а в веке ХХ советская армия после кровавых боев дважды оставили разрушенный Севастополь врагу. Однако оба этих ратных дела остались вечной славой русского народа. И по праву.
То же самое - Порт-Артур. Солдаты, матросы и их офицеры, сражаясь с превосходящими, и намного, силами противника, проявили мужество и самоотверженность, истинно по-русски жизни своей не щадя. Японцы атаковали смело и решительно, они медленно продвигались, но несли при этом громадные потери. Но в Севастополе нашлись Нахимов и другие славные адмиралы и генералы, которые возглавили и вдохновили защитников крепости, а Порт-Артуром командовал трус и предатель Стессель. Это, и только это, дало трагический отсвет славной обороны русской крепости, стоявшей за тридевять земель от родной земли.
Порт-Артур создавался прежде всего как морская крепость, основные укрепления и артиллерия нацелены были на отражение атак вражеского флота. Сухопутную оборону начали создавать уже с началом войны, создавали наспех. Японцы попытались было в первые дни войны взять Порт-Артур с моря, ночной атакой миноносцев подорвать основные силы нашей эскадры, а утром добить ее остатки кораблями японской эскадры. Не вышло. Пришлось приступить к медленной и тяжелой осаде русской крепости с суши и с моря.
Японское верховное командование имело осмысленный и разработанный план войны. С первых же дней ее начала он выполнялся настойчиво и в общем и целом успешно. Ослабленная потерями первых неудачных сражений, русская эскадра не могла действовать в открытом море. Японцы вторглись в Маньчжурию, отрезали Порт-Артур от основных сил нашей сухопутной армии. Затем произошло сражение под Ляояном, исход которого описан: русская армия не могла прийти на помощь осажденной крепости.
Теперь-то японцы могли вплотную заняться осажденным Порт-Артуром. Тут была сосредоточена 3-я армия в составе 70 тысяч бойцов и 400 орудий (и что немаловажно - 200 из них тяжелых, так называемых осадных). В Артуре имелось только 32 тысячи солдат и 8 тысяч моряков, снятых с поврежденных кораблей, орудий у нас было больше, но преобладающая часть их была предназначена для стрельбы по морским целям. Все лето шли ожесточенные бои. Японцы атаковали, неся огромные потери, но все же понемногу продвигались вперед. Русские войска сопротивлялись исключительно упорно, однако полевые, наспех возведенные укрепления, не выдерживали попаданий тяжелых снарядов из осадных орудий. Им пришлось без существенных потерь отойти к ближним рубежам обороны крепости.
После поражения русских войск под Ляояном стало очевидным, что снять осаду Порт-Артура извне в обозримое время невозможно. Меж тем японские осадные орудия были уже вблизи от порт-артурской гавани. Только тогда командующий эскадрой контр-адмирал Витгефт повел русские корабли на прорыв во Владивосток. Умелый и храбрый моряк, он оказался никудышным флотоводцем. Эскадру он повел с чувством обреченного. Рассказывали уцелевшие сотоварищи, что он намеренно искал смерти в бою, не веря в успех боевого дела. Сражение примерно равных по силе враждебных эскадр шло до вечера с переменным успехом. Витгефт и его штаб находились на мостике, уговоры перейти в бронированную рубку на адмирала не действовали. В самом конце боя японский снаряд разорвался именно на командирском мостике...