26 и 148 тбр начали выдвижение к передовой из районов сосредоточения спустя примерно 3 часа после начала наступления первого эшелона. Из районов Аникеевки и Средней Долины им предстояло выдвинуться в Суриково, переправиться там через ручей и продолжить наступление на Малую Верейку. Бригады сравнительно быстро преодолели отделявшие их от Суриково 9 километров, но на переправе начались задержки. Налёты вражеской авиации сковывали танковые части, мешали сапёрам устранять повреждения на мосту и заставляли командиров рассредоточивать боевые порядки. Танки переправлялись по одному и собирались на южной окраине Суриково. Ввиду того, что в 26 тбр было более 60 боевых машин, переправа шла долго. 26 тбр ещё переправлялась, когда в Суриково прибыла 148 тбр. Поскольку мост был занят, бригада остановилась у реки и стала ждать, когда закончится переправа соседей. В томительном ожидании и под всё более усиливающимся обстрелом и начавшимися налётами вражеской авиации бригада стояла в бездействии несколько часов. Из документов следует, что переправа 148 тбр в Суриково закончилась только в 13:30[40]. Но после выхода на высоты междуречья, где остались брошенные врагом позиции, обеим бригадам вскоре пришлось опять спускаться в речную долину и преодолевать новую водную преграду — Большую Верейку. Переправа для танков не была готова, и всё началось сначала: сооружение моста под обстрелом и бомбёжкой, нерешительное, с оглядкой продвижение за реку поредевшей в бою пехоты и неподвижное стояние на её берегу танков вместо стремительного рывка вперёд.
Узнав о задержке, Лизюков сначала одной, а потом и второй радиограммой потребовал от командира 148 тбр «немедленно наступать за бегущим противником». В 14:10 он получил короткий ответ: «Продвигаюсь вперёд медленно. Форсирование задерживается из-за 26 тбр Бурдовым»[41] (командир 26 тбр. — И. С.).
Явно испытывая нетерпение из-за задержки и потери темпа наступления, Лизюков в 14:50 приказал командиру 148 тбр не ждать завершения переправы головной бригады, а, форсировав реку параллельно ей, обогнать 26 тбр и выполнять свою задачу. В 16:20 в 148 тбр поступил ещё один приказ, на этот раз от самого командующего опергруппой генерала Чибисова. Недовольный «топтанием» танков на месте после прорыва обороны, он специальной радиограммой потребовал от командира 148 тбр «немедленно продвигаться вперёд»[42].
Между тем день стал клониться к вечеру, а бригады 2 ТК никак не могли переправиться через Большую Верейку и начать преследование отступающего противника. Из документов трудно понять, кто же был в этом виноват. Многие части, скрупулезно отмечая свои заслуги и успехи, в неудачах винили соседа. В штабе 148 тбр пеняли на шедшую впереди 26 тбр, которая «целиком закупорила переправу»[43], в 26 тбр жаловались на то, что «задержка с переправой произошла из-за неподготовленности переправы»[44], в результате чего 26 тбр смогла начать переправляться только в 18:00. Из документов 118 тбр следует, что 167 сд «не выполнила приказа о наведении переправы для бригады и 2 ТК, что привело к замедлению продвижения», и переправа была наведена танкистами 118 тбр «под руководством замкомбрига»[45]. Однако в отчёте 167 сд указано, что сапёрный батальон дивизии переправу сооружал[46].
Характерный пример обвинения нерадивых соседей и подчёркивания своих заслуг можно увидеть в высказывании замначштаба 148 тбр: «Причина задержки на переправе: 167 сд не выполнила приказа о наведении переправ, сапёры корпуса также ничего не сделали. Переправу пришлось наводить силами сапёрного взвода и минзаградительной роты бригады. Из работников штаба корпуса на переправе <никого> не было, представители с армии были. По плану бригада должна переправляться последней, а переправлялась первой, так как 26 тбр задержалась на переправе»[47].
При этом общей чертой танкистов было ругать пехоту, которая-де не подготовила нужного количества переправ и вообще плохо воевала.
Схожие оценки были даны и командованием 1-го ТК, наступавшего чуть западнее. В своём отчёте его командир генерал Катуков регулярно сетовал на 340 и 193 сд, которые, по его мнению, своими вялыми действиями мешали ему выполнить поставленную задачу. Характеризуя ход боя 21 июля, он писал: «Силами 193 сд не были ликвидированы узлы сопротивления противника в районе отм. 181,8 и роща 1 км северо-западнее. Таким образом, с 4:30 до 16:00 21 июля прорыва на фронте Хрущёво — Лебяжье не произошло и условия для ввода в прорыв корпуса подготовлены не были. По дополнительному решению командования группой с 16:00 21 июля 1 гв. тбр из района Ломово одной ротой атаковала противника в районе отм. 181,8 и ликвидировала этот узел сопротивления. Остальным составом бригада повела наступление на Лебяжье и к исходу дня выгнала противника из этого населённого пункта во взаимодействии с отдельными группами пехоты 193 сд, которые танкистам удалось собрать по полю в период наступления, так как наступательный порыв в целом дивизии был ослаблен и руководство со стороны штадива своими частями не обеспечивало в дальнейшем наступления для полного обеспечения выполнения задачи прорыва»[48].