Мама с папой много времени проводили с Ирис и Коулом и по-настоящему наслаждались их компанией. Кончились предвзятые отношения к моей жизни здесь. Они пригласили их в Новый Орлеан, а папа планировал сводить Коула на игру "Braves".
Их отношение ко мне и моей сексуальности тоже очень изменилось. Теперь Адриан стала их второй невесткой. Что удивило меня больше всего – это мой папа. Именно с ним Адриан говорила о том, что она испытала в пещере от Марты. Потом она расскажет мне, что они обсуждали, и как он комментировал эти события. Но в основном – он слушал, а это и было тем, что ей нужно.
Мама и Адриан, с другой стороны, посвятили много времени обсуждению свадьбы Ирис. Когда они собирались, чтобы обсудить свадебной платье, я просто тихонько исчезала так же, как и сегодня. Я бродила по гостинице, вдыхая сладкие запахи тропических цветов, смешанные с соленым морским воздухом. Я начала свой медленный обратный путь во внутренний дворик, чтобы расслабленно посидеть там и выкурить сигарету, когда столкнулась с папой.
- Я искал тебя. Я думал, что мы могли бы поговорить, - он поскоблил своим босым пальцем ноги песок и засунул руки в карманы шорт, выглядя при этом чуть неуверенно.
- Конечно, хочешь присоединиться ко мне во дворике? Я шла туда, чтобы расслабиться.
Он кивнул и пошел рядом со мной, ковыляющей потихоньку на своих костылях.
- Все еще болит? – спросил он и указал на гипс.
- Не совсем. Я пытаюсь нагружать ее своим весом, и это не вызывает у меня какой-то особой боли. Но пусть это будет нашим секретом. Шелби дала мне четкие указания – ни в коем случае не нагружать ногу. Она думает, что я помешала своему выздоровлению из-за того, что так много пользовалась ей в ночь, когда мы нашли Адриан.
Он усмехнулся.
- Хорошо, я буду держать твой секрет в тайне, но если ты хочешь в ближайшее время избавиться от гипса, то тебе надо с умом подходить к нагрузке.
- Я никогда не была слишком благоразумной, помнишь? - сказала я с озорной улыбкой.
- Да уж, действительно, - он вернул мне такую же улыбку. – Ты унаследовала это у Глории.
Я была удивлена, что он упомянул ее имя, а тем более сравнил меня с ней. У него было много обиды на свою сестру, и я всегда думала, что это из-за того, что она была лесбиянкой. Но теперь я не была так уж уверена в этом.
Я села на один из шезлонгов во дворе и уложила свою ногу. Он тоже лег на один из стоящих рядом со мной и вытянулся на нем с довольным возгласом.
- Это место – великолепно! – сказал он и посмотрел вокруг. – Оно совсем не такое, как я себе представлял его, глядя на фото.
- И это совсем не то, что я представляла себе, когда ехала сюда. Я ожидала увидеть курорт, а не причудливые домики и дикую природу.
Папа помолчал немного, а затем нервно протер ладони о шорты. Это заставило меня занервничать, так что я закурила и стала ждать, когда он скажет то, что задумал.
- Есть много вещей, о которых я - как родитель – сожалею. Мне жаль, что я не могу вернуться в свое прошлое и многое там изменить. Я позволил мелким недоразумениям встать между собой и сестрой… и тобой.
Было так много вопросов, которые я хотела задать ему, но решила, что лучше будет позволить ему говорить самому.
- Ты знаешь, что мы с Глорией раньше были очень дружны.
- Да, она говорила мне об этом.
- Она рассказала тебе, почему мы перестали разговаривать?
- Она сказала, что все изменилось между вами после того, как она призналась, что она лесбиянка.
Она сказала также, что он первоклассная сраная дырка, но я оставлю эту тайну себе.
- Если быть честным, Хайден, то не это стало причиной. Его голос задрожал, и я знала, что весь последующий разговор будет очень чувствительным для него.
- Хочешь пива? – вдруг спросил он.
- Лучше ром с кока-колой.
- Отлично. Я сейчас вернусь.
Папа с большим удовольствием соскочил на ноги и побежал к бару. Он вскоре вернулся с несколькими банками пива, с полбутылкой рома, с двухлитровой бутылкой кока-колы на подносе, и двумя стаканами льда.
- Они все еще говорят о свадьбе, так что я подумал, что надо запастись, - сказал он, смеясь.
- Отлично, - я восторженно потирала руки, - со всем этим мы можем скрываться от них здесь несколько часов.
Он налил нам выпить, затем опять растянулся на шезлонге.
- Как я уже говорил, не это вызвало проблему между мной и Глорией, - он одним большим глотком осушил свой бокал и вздохнул.