Через некоторое время где-то в глубине подвала вдруг раздался полный ужаса и отчаяния крик. Это был крик о помощи. Он повторился несколько раз.
— Быстро, бежим туда! — позвал ребят Мирек.
Они вылетели из своего укрытия и в полной темноте начали медленно спускаться по влажным ступеням. Пройдя половину лестницы они увидели странное зрелище: освещаемое светом нескольких фонариков в одной из открытых канав плескалось что-то большое, густая вода ходила волнами. Несколько вонтов, склонившись над вонючей рекой, что-то пытались из неё выловить. Предмет то выныривал, то вновь исчезал под водой. Это была голова тонущего человека.
Кто-то из вонтов перепрыгнул на другую сторону канавы, а когда над поверхностью воды показались руки тонущего, тут же за них схватился.
— Отец Мажняка! — воскликнул Индра. — Это он там тонет. Свалился в воду, когда убегал…
Индра был прав — из вязкой воды канала вонты уже вытаскивали Мажняка-старшего. Потревоженные водяные крысы старались укрыться по тёмным углам, испуганно проплывая мимо необычного предмета, барахтавшегося в их воде.
— Где головоломка? — раздражённо кричал Лосна на приходившего в себя Мажняка-старшего.
— У меня нету… — с трудом выдавил тот из себя. — Там, в воде… она там… я выронил…
Головоломка Яна Тлескача вместе со скрытой внутри неё тайной навсегда была утеряна где-то в густом и казавшимся бездонным слое ила и грязи сточной канавы, который не переставая перетекал и двигался куда-то вглубь лабиринта из водоотводных каналов.
Слова Мажняка-старшего вызвали у стоящих в подвале целую бурю негодования.
— Это конец, — сокрушённо прошептал Мирек. — Конец! Видимо, изобретению Тлескача не было суждено увидеть свет. В этом болоте головоломку уже не найти. Всё наши усилия были напрасны!
— Нам здесь уже делать нечего, — проговорил Индра. — Идём. Всё и правда кончено! Может, когда-нибудь нам удастся об этом забыть.
Но в действительности они решились уходить только тогда, когда увидели, что несколько вонтов собираются вернуться обратно в костёльный зал. Они не стали ждать, пока те на них наткнуться, и быстро взбежали по ступеням наверх. Однако свет фонариков оказался быстрее их ног, и когда ребята были уже у самой двери, ведущей в укромный уголок зала, один из вонтов, посветив наверх, заметил на лестнице какие-то фигуры — это были «Быстрые стрелы».
— Шпионы! — выкрикнул он. — Здесь был кто-то чужой! Все быстро наверх!
Ребята тем временем уже были за дверью, ведущей в зал заброшенного костёла.
— Спрячемся тут, под балконом, — напряжённо прошептал Быстроножка, однако Мирек был не согласен:
— Нет, это бы плохо кончилось. Нас бы заметили в первом же луче фонарика. Надо лезть наверх! По балкону!
И они полезли вверх по склонённому теперь до самого пола балкону, к окну, которым когда-то давно влезали сюда в первый раз.
В качестве исключения первым на этот раз наверху оказался Быстроножка, который тут же принялся помогать остальным. Вскоре они все очутились в нише у окна и Быстроножка с немного беспомощным выражением лица уселся на подоконник, свесив ноги на улицу.
Между тем внутри костёла часть вонтов уже выбежала из подвала к свесившемуся балкону, и теперь заметила и услышала сбегающих через окно «Быстрых стрел». Раздался крик, который должен был служить сигналом толпе ребят, стоящих снаружи в ожидании результата выборов. К счастью для «Быстрых стрел» больше всего народу стояло у главных ворот костёла, потому что именно стоявшие там должны были первыми узнать, кто же стал новым лидером в Трущобах.
Перестав колебаться Быстроножка спрыгнул. Расстояние до земли было довольно большим, поэтому он приземлился на все четыре и несколько раз перекувырнулся. Следом за ним начали выскакивать остальные ребята. Первые из преследовавших их вонтов уже влезали наверх, и были почти у окна. Может быть среди них был и Лосна, потому что даже при своём хорошем отношении к ребятам он не мог признаться перед всеми в своей дружбе с ними.
— Держите их! Ловите! — закричал кто-то из окна в уличную темноту, стараясь протиснуться сквозь прутья решётки и вылезти на карниз.
Однако вслед за этим внутри костёла вдруг раздался оглушительный грохот, от которого, казалось, задрожала даже земля. Старый, прогнивший деревянный балкон, один конец которого уже наклонился почти до самого пола, не выдержал веса лезущих по нему вонтов, и упал вниз вместе с ними.