Когда все члены клуба «Быстрые стрелы» были на месте, часы на одной из башен вдалеке начали отбивать шесть, а вслед за ними отозвались нестройным хором и часы на всех остальных башнях.
— Вас кто-нибудь видел? — первым делом спросил Мирек.
Все, кроме Ярки, отрицательно завертели головами. Тот вкратце рассказал о преследовании Длинной Жерди. Однако обсуждать этот незначительный факт ребята даже не стали, ведь Длинная Жердь была созданием абсолютно не способным к преследованию!
— Держите, — сказал Мирек, раздав им по жёлтой булавке.
Каждый приколол полученную булавку к отвороту своего пальто. Поможет ли им этот вонтский символ хоть немного? Дальше двинулись той же дорогой, которой шли Мирек и Ярка тем вечером, когда заметили Красненького.
— Прошмыгнём туда той улочкой, по которой Красненький тогда убегал, или как? — спросил Ярка.
Мирек кратко кивнул. Вскоре ребята уже подошли к тому месту, где Мирек с Яркой прятались в тени ворот. На Разделительном проспекте всё ещё было людно. С грохотом проносились трамваи, набитые уставшими после работы людьми, возвращавшимися домой из своих мастерских, контор и магазинов.
Ребята перебежали пути, и, как можно незаметнее, по одному, прокрались вглубь той самой улочки, из которой в прошлый раз вылетел вслед за убегающим Красненьким камень. Встретились под фонарём, который, как Мирек и Ярка хорошо помнили, осветил тогда их убегавшего друга.
Ребята оказались на неприятельской территории, в Трущобах. Их не покидало ощущение падения в тёмную воду неизвестного им пруда с илистым дном.
— Теперь осталось только найти костёл святого Якуба, — взволнованно прошептал Ярка.
— План Трущоб у меня есть, — тихо проговорил Мирек (здесь он предпочитал не повышать голоса), — но костёла на этом плане я не нашёл. Спросим у кого-нибудь, когда отойдём отсюда подальше.
И они отправились бродить по извилистым, маленьким и до абсурда кривым улицам, прокрадываясь в тени стоящих вдоль маленьких площадей домов, и старались не попадаться на глаза вонтам. В Трущобах было довольно оживлённо: по тротуарам и узким проезжим частям сновали люди, из витрин магазинов на улицу лился свет. Всё здесь было удивительно и таинственно. Каждый, кого они встречали, казался пришельцем из иного мира. На душе у ребят было очень неспокойно.
— Смотрите, смотрите! — воскликнул внезапно Индра, остановившись у витрины какой-то пекарни на углу улицы.
На стекле витрины было приклеено маленькое, написанное корявым почерком, объявление. Мирек нагнулся, и с трудом разбирая в темноте слова, прочёл вполголоса:
— Всем ребятам с Белмутки прийти в среду, в семь вечера, для голосования на Чёрную площадку! Обязательно! Тонда Зыб — 42.
Подобные объявления встретились мальчикам на той же самой улице ещё трижды: два были вывешены в витринах разных магазинов, а третье прикреплено к бензоколонке, прямо на улице. Попадались они им и дальше. В одних говорилось, чтобы каждый пришёл с предложением по известному им поводу, другие звали на экстренные собрания. Подпись на объявлении менялась от улицы к улице, разными были и числа рядом с подписью, а также место встречи. Попадались им и объявления с результатами соревнований команды одной улицы против другой. На каждом из них были подпись и номер.
— Кажется, я начинаю немного понимать их систему, — произнёс Мирек. — Мы всегда удивлялись, как это вонтам удаётся договориться между собой, и восхищались, что у них всё организовано! Так вот похоже, что каждая улица у них имеет что-то вроде начальника, который, скорее всего, получает приказы от Великого Вонта.
— А что тогда значат цифры после подписи? — удивлённо спросил Быстроножка.
— Наверное, номер улицы или сектора, которым руководит подписавшийся.
— Ребята, внимание! — довольно громко крикнул вдруг Ярка.
В сторону «Быстрых стрел» шли два вонта. Это были крупные, сильные парни. Свет фонаря как раз светил им в спину, так что лица разглядеть было трудно. Они что-то между собой тихо, но оживлённо обсуждали. А может даже и спорили.
«Быстрые стрелы» ускорили шаг, чтобы разминуться с этими двумя как можно скорей, но когда обе группы мальчиков поравнялись, один из вонтов окрикнул Мирека:
— А ты за кого голосуешь? За Лосну или Мажняка?