Агата Кристи
Тайна «Голубого поезда»
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Месье Маркиз — элегантный джентльмен в маске и с фальшивыми седыми волосами.
Деметриус Папополус — почтенный торговец уникальным антиквариатом.
Зия Папополус — похожа на своего отца, и не только внешне.
Руфус Ван Альдин — мужчина с тяжелым характером и весьма увесистым кошельком.
Майор Ричард Клайтон — секретарь Ван Альдина — умен, быстр, изобретателен.
Рут Кеттеринг — дочь Руфуса Альдина, весьма похожа на своего отца.
Дерек Кеттеринг — муж Рут Кеттеринг, будущий лорд Леконбери.
Мирей — экзотическая танцовщица, рожденная отнюдь не для бедности.
Катарина Грей — сероглазая святая с чувством юмора и недавно приобретенным богатством.
Виконтесса Розали Темплин — дама с прекрасными голубыми глазами, высматривающая где бы ухватить денег.
Ленокс Темплин — совсем не похожа на свою мать.
Месье Эркюль Пуаро — «полуудалившийся» на отдых бельгийский детектив, скромно признающий, что он всегда прав.
Ада Мэйсон — горничная Рут Кеттеринг, англичанка до мозга костей.
Граф Арман де ла Рош — благородный негодяй, которому фатально благоволят женщины.
1. Человек с белыми волосами
Примерно около полуночи некий худощавый мужчина в дорогом меховом пальто пересек Площадь Согласия. Во всем его облике было что-то жалкое и слабое, и вряд ли кто-нибудь, взглянув на его крысиное лицо, подумал бы, что этот человек имеет вес в том или ином обществе. Такое заключение было бы просто неверным, ибо этот человек, каким бы незначительным и ничтожным он ни казался, играл огромную роль в судьбах мира. Ибо в этой части мира, в империи крыс, он был королем.
И даже сейчас его возвращения в Париж ожидало некое посольство. Однако прежде всего этому человеку надо было завершить одно дело — дело, о котором посольство не было осведомлено. В лунном свете лицо его казалось бледным и заостренным. Тонкий нос с небольшой горбинкой подчеркивал его происхождение. Отец его, портной, еврей из Польши, наверняка одобрил бы дело, вынудившее его сына этой ночью пересечь границу.
Человек вышел на набережную Сены, прошел по мосту и оказался в одном из самых подозрительных кварталов Парижа. Войдя в высокий полуразвалившийся дом, он поднялся на четвертый этаж и позвонил. Дверь сразу же распахнулась — и на пороге появилась женщина, явно ожидавшая его прихода. Не промолвив ни слова, она помогла ему снять пальто и провела в безвкусно обставленную гостиную. Теплый электрический свет, падавший на хозяйку дома, не мог скрыть ни монгольских черт ее лица, ни следов грубой косметики. Не могло быть сомнения в истинной профессии Ольги Демировой или ее национальности.
— Все в порядке, малышка?
— Да, Борис Иванович.
Он кивнул, бормоча себе под нос:
— Надеюсь, за мной не следили.
Но в голосе его она услышала беспокойство. Он подошел к окну, слегка раздвинул занавески и осторожно выглянул на улицу. Внезапно он резко отпрянул.
— На противоположной стороне улицы два человека. Похоже… — он замолчал, нервно покусывая ногти, — это было верным признаком охватившего его беспокойства.
Русская девица медленно покачала головой, успокаивая его.
— Они были там еще до вашего прихода.
— Все равно. Мне кажется, они наблюдают за этим домом.
— Возможно, — равнодушно отозвалась она.
— Но тогда…
— А что из этого? Даже если они в курсе дела, следить-то будут не за вами.
На лице мужчины появилась узкая, недобрая улыбка.
— А ведь верно, — согласился он.
После некоторого размышления он произнес:
— Этот проклятый американец… надеюсь, он сумеет позаботиться о себе сам.
— Я в этом уверена.
Он вновь подошел к окну.
— Опасные клиенты, — пробормотал он и хихикнул. — Без сомнения, хорошо известные полиции. Что же, пожелаем брату-апашу хорошей охоты.
Ольга Демирова покачала головой.
— Если этот американец соответствует тому, что о нем говорят, не думаю, что двум трусливым апашам удалось бы справиться с ним. Хотела бы я знать…
— Что?
— В сущности, ничего. Только сегодня вечером по этой улице дважды проходил какой-то человек — человек с белыми волосами.
— Ну и что?
— А вот что: проходя мимо этих двоих, он уронил перчатку. Один из них поднял ее и подал ему. Известный прием.
— Хочешь сказать, седой — их хозяин?