Кеттеринг кивнул головой, почти не обращая внимания на ее слова. Его вовсе не интересовал Клод Амброз с его музыкальным переложением «Пер Гюнта» Ибсена. Так что Мирей получила единственную в своем роде возможность без помех высказаться о своей трактовке образа Анитры.
— Это будет изумительный танец, — щебетала она. — Я вложу в него дикую страстность. Я буду танцевать, увешанная драгоценностями. Ах, кстати, mon ami[2], что за прекрасную черную жемчужину я видела вчера на Бонд-стрит!
Она замолчала, выразительно глядя на него.
— Дорогая моя крошка, — отреагировал Кеттеринг, — сейчас бесполезно говорить со мною о черном жемчуге. В настоящий момент, я полагаю, мне нужно думать совсем о другом.
Быстро отреагировав на его тон, она села, ее большие черные глаза расширились.
— О чем ты говоришь, Дерек? Что случилось?
— Мой уважаемый тесть, — сказал Кеттеринг, — собирается от меня избавиться.
— Да?
— Другими словами, он хочет, чтобы Рут развелась со мной.
— Глупости! Зачем ей с тобой разводиться?
Дерек усмехнулся.
— Главным образом из-за тебя, cherie[3].
Мирей пожала плечами.
— Как глупо, — заметила она деловым тоном.
— Да, действительно очень глупо, — согласился Дерек.
— Что же ты собираешься делать? — требовательно спросила Мирей.
— Дорогая моя, что же я могу сделать? С одной стороны, человек с неограниченными деньгами, а с другой — с неограниченными долгами. Абсолютно ясно, кто выйдет победителем.
— Поразительные люди эти американцы, — заметила Мирей. — Что-то непохоже, чтобы жена так уж тебя любила.
— Итак, — заключил Дерек, — что же нам делать?
Она вопросительно посмотрела на него. Он подошел к ней и взял за руки.
— Ты же останешься со мной?
— Что ты имеешь в виду? После того, как…
— Вот именно. После того, как кредиторы набросятся на меня, как волки. Я ужасно люблю тебя, Мирей. Ты же не бросишь меня в беде?
Она освободила руки резким движением.
— Ты же знаешь, Дерек, я обожаю тебя.
Он уловил нотку неискренности в ее голосе.
— Вот оно, значит, как! Крысы бегут с тонущего корабля!
— Ах, Дерек!
— Давай начистоту, — резко потребовал он. — Ты бросишь меня, так?
Она пожала плечами.
— Я обожаю тебя, mon ami, я действительно обожаю тебя. Ты очень мил, un beau garçon[4], но n’est pas pratigue[5].
— Ты можешь принадлежать только богачу, да? В этом дело?
— Можешь говорить, что тебе нравится, — Мирей откинулась на подушки, — но я все равно обожаю тебя, Дерек.
Он повернулся к ней спиной и стал смотреть в окно. Танцовщица приподнялась на локте и с любопытством наблюдала за ним.
— О чем ты думаешь, mon ami?
Он обернулся, посмотрел на нее и странно улыбнулся, отчего она вдруг почувствовала себя несколько неловко.
— Представь себе, я думал о женщине, моя дорогая.
— О женщине, да?
Мирей вдруг вздумалось ревновать.
— Ты думаешь о другой женщине? Да?
— О, можешь не беспокоиться. Это просто воображаемый портрет. «Портрет леди с серыми глазами».
— Когда ты ее встретил? — резко спросила Мирей.
Дерек Кеттеринг рассмеялся — немного насмешливо и иронически.
— Я столкнулся с ней в коридоре отеля «Савой».
— Ну и что? Что она сказала?
— Насколько я помню, я извинился, а она улыбнулась и сказала: «не стоит беспокоиться» или что-то в этом роде.
— А затем? — настаивала танцовщица.
Кеттеринг пожал плечами.
— А затем — ничего. Инцидент был исчерпан.
— Я ничего не понимаю из того, что ты говоришь, — объявила танцовщица.
— «Портрет леди с серыми глазами», — задумчиво пробормотал Дерек Кеттеринг. — Наверняка я больше никогда ее не увижу.
— Почему?
— Она может принести мне несчастье. Женщины приносят несчастье.
Мирей соскользнула с дивана, подошла к Дереку и положила длинную гибкую руку ему на плечо.
— Ты глупыш, Дерек, — прошептала она. — Боже мой, какой же ты глупыш. Ты bien garçon[6], и я обожаю тебя, но я не создана для бедности — нет, я решительно не создана для бедности. Теперь послушай меня: все очень просто. Ты должен помириться со своей женой.
— Боюсь, это практически невозможно, — сухо возразил Дерек.
— Что ты говоришь? Не понимаю.
— Ван Альдин, моя дорогая, не такой человек, чтобы его можно было заставить отступиться от задуманного.
— Я слышала о нем. Он очень богат, да? Чуть ли не самый богатый человек в Америке. Несколько дней назад он купил в Париже самый прекрасный рубин на свете — «Сердце огня». Кажется, так он называется.