В настоящий момент очаровательная леди Темплин думала, как ни странно, не о себе. Вернее сказать, она думала не о своей внешности. Мысли ее были заняты более важными делами.
Леди Темплин была достаточно известной фигурой на Ривьере, и ее приемы на вилле «Маргерит» пользовались заслуженной славой. Она была деловой женщиной и за свою жизнь сменила четырех мужей. Первый из них был ошибкой, поэтому о нем редко упоминалось. Он, однако, благоразумно вскоре скончался, а его вдова вышла замуж за пуговичного фабриканта. Через три года после свадьбы тот тоже отошел в мир иной: по слухам, после веселой вечеринки с несколькими друзьями-собутыльниками. Его место занял виконт Темплин, давший своей Розали то высокое положение, к которому она так всегда стремилась. Сам же виконт через определенное время последовал за своими предшественниками, оставив жене свой титул и многочисленные долги. Четвертый брак леди Темплин был заключен ради удовольствия — мистер Чарлз Эванс, молодой человек двадцати семи лет с необычайно приятной наружностью, очаровательными манерами, с большой любовью к спорту и ко всему прекрасному в этом мире, не имел за душой ни гроша.
Леди Темплин была вполне довольна своей жизнью, если бы не мелкие неприятности, неизменно связанные с деньгами. Пуговичник оставил своей вдове значительное состояние, однако, как имела обыкновение говорить сама леди Темплин, «деньги уходили то на одно, то на другое…» (при этом под «одним» подразумевались последствия послевоенной депрессии, а под «другим» — расточительность последнего лорда Темплина). Леди Темплин все еще была достаточно обеспеченной, но для женщины такого темперамента этого было явно недостаточно.
Именно поэтому, прочтя однажды январским утром небольшую газетную заметку, она широко раскрыла голубые глаза и неопределенно протянула «ну». Единственной свидетельницей этого восклицания была ее дочь, мисс Ленокс Темплин, сидевшая рядом с ней на террасе виллы «Маргерит». Ленокс была постоянным источником раздражения для своей матери. Девушка выглядела гораздо старше своего возраста, была напрочь лишена чувства такта, зато обладала специфической, сардонической формой юмора, которая была, мягко выражаясь, приятной лишь для нее самой.
— Дорогая! — воскликнула леди Темплин. — Представь себе!..
— Что?
Вместо ответа леди Темплин взяла «Дейли Мейл», протянула ее дочери и подрагивающим пальцем указала на заметку, вызвавшую ее интерес.
Ленокс прочла заметку без особого возбуждения, столь явно проявляемого ее матерью, и возвратила газету.
— Ну и что? — спросила она. — Это довольно часто бывает. Скупые старухи регулярно умирают в деревнях, оставляя миллионные состояния своим бедным компаньонкам.
— Да, дорогая, я это знаю. Я даже могу сказать, что это состояние, конечно, не такое большое, как здесь написано. Газеты часто врут, но если даже уменьшить цифру вдвое…
— В любом случае, — заметила Ленокс, — это состояние оставлено не нам.
— Конечно, дорогая. Но, видишь ли, эта девушка, Катарина Грей, собственно говоря, моя кузина. Она из уорчестерширских Греев в Эджворсе. Моя собственная кузина! Подумать только!
— Ха-ха! — произнесла Ленокс.
— Я бы хотела знать…
— Что мы с этого будем иметь, — быстро закончила за нее Ленокс с кривой улыбкой, которую ее мать всегда считала сложной для понимания.
— О, дорогая, — сказала леди Темплин с ноткой упрека в голосе.
Нотка упрека, впрочем, была весьма слабой, ибо Розалин Темплин уже привыкла к резкостям своей дочери и к тому, что она называла «весьма неудобной привычкой называть вещи своими именами».
— Я хотела бы знать… — вновь повторила леди Темплин, сдвигая искусно нарисованные брови. — О, доброе утро, дорогой Чабби. Ты идешь играть в теннис? Как это мило!
Чарлз Эванс, прозванный «Чабби», мило улыбнулся жене и небрежно заметил:
— Как тебе идет этот персиковый цвет!
Высказав это, он прошел мимо женщин и спустился по ступенькам.
— Дорогая вещь, — промолвила леди Темплин, с любовью глядя вслед мужу. — Позвольте, о чем же я говорила? Ах, да! — она возвратилась к прежней теме. — Хотела бы я знать…
— О, ради бога, говори же, наконец! Ты уже в третий раз повторяешь одно и то же.
— Хорошо, дорогая. Я думаю, что неплохо было бы написать этой Катарине и пригласить ее погостить у нас немного. Она, естественно, до сих пор не соприкасалась с Обществом. Ей было бы приятнее начать свое знакомство с высшим светом через близких ей людей. Выгодно для нее и выгодно для нас.
— На какую сумму ты думаешь ее нагреть? — в упор спросила Ленокс.