Внезапно манеры герцогини были отброшены. Француженка принялась громко распоряжаться:
— Клотильда, Виржиния; быстро, маленькие мои, быстро несите небольшой tailleur gris clair[13] и robe de soiree «soupir d’automne»[14]. Марселла, a ты, дитя мое, быстро неси желтый крепдешиновый костюм.
Это было очаровательное утро. Марселла, Клотильда, Виржиния усталые и злые, медленно кружили вокруг Катарины, извиваясь в освященной веками манере манекенщиц. Герцогиня стояла рядом с Катариной и делала пометки в небольшом блокноте.
— Отличный выбор, мадемуазель. Я уверена, у мадемуазель изумительный вкус. Да, несомненно. Мадемуазель не найдет ничего лучшего, если она собирается на Ривьеру, как я полагаю, этой зимой.
— Покажите мне еще раз то вечернее платье, — попросила Катарина. — Розовато-лилового цвета.
Появилась Виржиния, медленно кружась в этом платье.
— Это лучшее из всех, что я здесь видела, — заявила Катарина после тщательной проверки каждой складочки. — Как вы его называете?
— «Soupir d’automne». Да, это самое подходящее платье для мадемуазель.
Вспомнив эти слова позднее, Катарина почувствовала боль, какую-то печаль. Но почему?
«Soupir d’automne — это самое подходящее платье для мадемуазель». Осень, да, для нее уже наступила осень. Она никогда не знала ни весны, ни лета, и никогда их не узнает. В своей жизни она что-то потеряла и этого уже не вернешь. Несколько лет рабства в Сент Мэри Мид — и вся жизнь прошла мимо.
«Я идиотка, — подумала Катарина, — просто идиотка. Чего я добиваюсь? Месяц назад я была всем довольна, а сейчас?»
Она достала из сумочки письмо, полученное утром от леди Темплин. Катарина была неглупа. Она прекрасно поняла смысл этого послания и причину внезапной нежности леди Темплин к давно забытой кузине. Леди Темплин жаждала общества своей родственницы явно ради выгоды, а не ради удовольствия. Ну, а почему бы и нет? Это будет выгодно для обеих сторон.
«Поеду», — решила Катарина.
Проходя по Пиккадилли, она зашла в агентство Кука, чтобы сразу и окончательно решить вопрос. Ей пришлось подождать несколько минут. Человек, разговаривавший с клерком, тоже собирался на Ривьеру. Похоже, подумала Катарина, все собираются в эту зиму отдыхать там. Ну что ж, в первый раз в своей жизни она сделает то, что «делают все».
Человек, стоявший перед Катариной, резко повернулся, она заняла его место и обратилась к клерку с вопросом, одновременно пытаясь что-то вспомнить. Лицо мужчины ей показалось знакомым. Где она могла его видеть прежде? Внезапно Катарина вспомнила: это было в «Савое» сегодня утром. Она столкнулась с ним в коридоре. Странное совпадение: всего за один день она видит его уже во второй раз. Катарина оглянулась, движимая каким-то чувством. Мужчина стоял в дверях и пристально смотрел на нее. Зловещий холод прошел по телу Катарины; тяжелое чувство надвигающейся трагедии охватило ее…
Она, однако, отбросила эти чувства со свойственным ей здравым смыслом и стала внимательно слушать то, что ей говорил клерк.
9. Предложение отклонено
Дерек Кеттеринг редко выходил из себя. Легкая беспечность была основным свойством его характера. И это не раз выручало его из затруднительных положений. Даже сейчас, выбежав из квартиры Мирей, он вскоре остыл. Ему необходимо было сохранять спокойствие. Положение, в которое он попал, было гораздо сложнее, чем когда-либо прежде. Появились непредвиденные обстоятельства, и Дерек вдруг понял, что не знает, как из них выкрутиться.
Он медленно прогуливался, погруженный в раздумья. Он перебирал в уме разнообразные возможности выхода из создавшегося положения. Таких путей было несколько, один из них был особенно хорош. И если он отказывался от него, то только на время. Отчаянные положения требуют отчаянных поступков. Дерек Кеттеринг был далеко не так наивен, как казался и, хорошо зная своего тестя, он прекрасно понимал, что борьба с ним может закончиться для него плачевно. Дерек страстно проклинал деньги и ту власть, которую они приобрели над ним. В это время он шел по Сент-Джеймс-стрит в направлении к Пиккадилли-сёркус. Проходя мимо агентства Томаса Кука, он невольно замедлил шаг. Что-то наконец решив про себя, он кивнул головой, повернулся так резко, что чуть не сбил шедших за ним прохожих, и пошел обратно. На сей раз он не прошел мимо агентства, а зашел в него. В фойе почти никого не было, и ему сразу удалось обратить на себя внимание клерка.
— Я хотел бы на следующей неделе съездить в Ниццу. Что бы вы могли мне предложить?
— Какого числа, сэр?