— Это не имеет никакого значения, — ответил ему Ван Альдин. — Делами у меня занимаются три секретаря. Просто следующие шесть месяцев я собираюсь провести в Англии, и мне нужен англичанин, который… ну… хорошо ориентировался бы в английской жизни и помог бы мне приспособиться к ней.
До сих пор Ван Альдину ни разу не пришлось раскаяться в своем решении. Клайтон оказался проворным, энергичным и умным секретарем, обладавшим к тому же хорошими манерами.
Секретарь обратил внимание Ван Альдина на несколько писем на столе.
— Может быть, вы их прямо сейчас просмотрите, сэр? — предложил Клайтон. — Верхнее письмо относительно вашего соглашения с Колтоном…
Рафус Ван Альдин протестующе махнул рукой.
— Сегодня вечером я не собираюсь заниматься этим скучным делом. Все эти письма могут подождать до утра. За исключением одного, — добавил он, взглянув на письмо, переданное ему администратором. На лице его вновь появилась странная загадочная улыбка.
Ричард Клайтон понимающе улыбнулся.
— От миссис Кеттеринг? — пробормотал он. — Она звонила и вчера, и сегодня. Похоже, она очень хочет видеть вас, сэр.
— Вот как!
Улыбка исчезла с лица миллионера. Он разорвал конверт и достал письмо. По мере чтения он все больше мрачнел, губы сурово сжались, брови угрожающе сдвинулись. Его лицо приобрело выражение, так хорошо известное на Уолл-стрит. Клайтон тактично отвернулся и продолжал сортировку писем. Внезапно приглушенное проклятие вырвалось у миллионера, и он резко ударил кулаком по столу.
— Нет, я этого так не оставлю, — пробормотал он. — Бедная девочка! Хорошо еще, что старый отец в состоянии защитить ее.
Несколько минут он шагал по комнате с хмурым выражением лица. Клайтон сидел, склонившись над столом. Внезапно Ван Альдин остановился и взял с кресла пальто.
— Вы опять уходите, сэр?
— Да, я иду повидаться с дочерью.
— Если позвонят от Колтона…
— Пошлите его к черту!
— Очень хорошо, — бесстрастно ответил секретарь.
Ван Альдин надел пальто и шляпу и направился к двери. Взявшись за ручку, он обернулся.
— Хороший вы парень, Клайтон, — заметил он. — Никогда не беспокойте меня, когда я нервничаю.
Клайтон улыбнулся, но ничего не сказал в ответ.
— Рут — моя единственная дочь, — продолжал Ван Альдин, — но никто на свете не знает, что она значит для меня.
Его лицо вновь смягчилось. Он сунул руку в карман.
— Хотите кое-что увидеть, Клайтон?
Он подошел к секретарю и достал из кармана пакет, небрежно завернутый в оберточную бумагу. Развернув его, он вынул большой футляр, обтянутый красным потертым бархатом. Крышку футляра украшали вензель и корона. Когда он раскрыл его, у секретаря вырвался резкий вздох. На фоне грязно-белого бархата, выстилавшего футляр изнутри, кровавым цветом играли драгоценные камни.
— О боже, сэр! — воскликнул Клайтон. — Сэр, они… настоящие?
Ван Альдин довольно усмехнулся.
— Не удивительно, что вы об этом спрашиваете. Среди этих рубинов находятся три крупнейших в мире. Их носила российская императрица Екатерина, Клайтон. Центральный из них известен под названием «Сердце огня». Он просто великолепен — ни единого изъяна.
— Но, — пробормотал секретарь, — они, наверное, стоят целое состояние?
— Четыреста или пятьсот тысяч долларов, — бесстрастно подтвердил Ван Альдин. — Я уж не говорю об их исторической ценности.
— И вы носите их… вот так, в кармане?
Ван Альдин вновь с удовольствием рассмеялся.
— Да, именно так. Видите ли, это мой небольшой подарок Рут.
Секретарь сдержанно улыбнулся.
— Теперь мне понятно, почему миссис Кеттеринг так настойчиво звонила по телефону, — пробормотал он.
Но Ван Альдин отрицательно покачал головой. Его лицо вновь помрачнело.
— Ошибаетесь, Клайтон. Она ничего о них не знает. Это сюрприз для нее.
Он закрыл футляр и принялся медленно его заворачивать.
— Тяжело думать, Клайтон, — сказал он, — как мало мы делаем для тех, кого любим. Я мог бы купить для Рут целое поместье, если бы из этого вышел толк. Я могу подарить ей украшения, доставить ей, возможно, несколько минут удовольствия, но…
Он покачал головой.
— Когда женщина несчастлива в своем собственном доме…
Он замолчал, не закончив своей мысли. Секретарь молча кивнул. Ему лучше, чем кому-нибудь другому, была известна репутация Дерека Кеттеринга. Ван Альдин вздохнул, сунул сверток обратно в карман пальто, кивнул Клайтону и вышел.
4. На Керзон-стрит