– И что, черт побери, он хотел этим сказать, – спросил сам себя Руфус, вновь опускаясь в кресло.
Чувство беспокойства вновь вернулось к нему.
Он пока еще не все понял во всем этом деле. Телефон стоял совсем рядом – ван Олдин схватил трубку и назвал номер дома дочери.
– Алло, алло, это Мейфэр, восемьдесят один девятьсот семь? Могу я поговорить с миссис Кеттеринг?.. Ах, ее нет дома?.. Она вышла на ланч? А когда вернется?.. Ах, вы не знаете?.. Очень хорошо. Нет, спасибо, никаких сообщений.
Миллионер со злостью трахнул трубкой по аппарату.
К двум часам он уже нетерпеливо ходил по комнате, ожидая появления Гоби.
Человечек появился в десять минут третьего.
– Ну? – рявкнул миллионер.
Но мистер Гоби не стал торопиться. Он уселся за стол, достал очень старую и потрепанную записную книжку и, глядя в нее, стал монотонным голосом зачитывать информацию. Американец внимательно слушал, и было видно, как настроение его постепенно улучшается. Закончив, Гоби уставился на корзинку для мусора.
– Отлично, – произнес миллионер. – Все предельно ясно. Суд пройдет без сучка без задоринки. Эти свидетельства из гостиницы… они, я надеюсь, настоящие?
– Железные, – ответил мистер Гоби и недоброжелательно посмотрел на позолоченное кресло.
– И он сейчас на мели? Вы говорите, что он пытается занять денег? Ну, правильно, под имя папаши он уже занял все, что мог… Когда просочатся слухи о разводе, ему больше никто не ссудит ни цента; более того, его обязательства могут скупить и предъявить к оплате. Гоби, мы его сделали: теперь он от нас никуда не денется.
Американец хлопнул рукой по столу – его безжалостное лицо светилось от предвкушения победы.
– Кажется, что эта информация, – сказал человечек тонким голосом, – вам, сэр, подошла.
– Сейчас мне надо на Керзон-стрит, – ответил миллионер. – Я ваш должник, Гоби. Просто блестящая работа.
На лице мистера Гоби появилась бледная улыбка удовлетворения.
– Благодарю вас, мистер ван Олдин, – произнес он. – Я стараюсь.
Прежде чем попасть на Керзон-стрит, ван Олдин заехал в Сити, где у него были назначены две деловые встречи. Обе закончились очень удачно, что только усилило его общую эйфорию.
Из Сити американец на подземке отправился на Даун-стрит. Когда он шел по Керзон-стрит, из дома № 160 появилась мужская фигура, которая повернула ему навстречу. На какую-то долю секунды миллионеру показалось, что навстречу ему идет сам Дерек Кеттеринг – по крайней мере, фигура была очень похожа, – но, подойдя ближе, ван Олдин увидел совсем незнакомого человека. Они прошли мимо друг друга. Хотя нет, мужчина не был абсолютным незнакомцем – лицо его показалось американцу смутно знакомым, и в его голове это лицо ассоциировалось с чем-то плохим и неприятным. Тщетно он напрягал память – образ все время куда-то ускользал. Руфус был совершенно сбит с толку.
Было видно, что Рут ждала его. Она подбежала к нему и поцеловала, как только он вошел.
– Как дела, папочка?
– Прекрасно, – ответил отец, – но мне надо серьезно поговорить с тобою, Рут.
Почти на бессознательном уровне он почувствовал, как она изменилась, как теплота ее приветствия сменилась на что-то расчетливое и настороженное. Женщина уселась в глубокое кресло.
– В чем дело, папа? – спросила она. – Что ты хотел мне сказать?
– Сегодня утром я виделся с твоим мужем, – рассказал ван Олдин.
– Ты видел Дерека?
– Да. Он говорил множество вещей, бо́льшая часть которых – полная ерунда, которая не стоит твоего внимания. Но перед тем как уйти, он сказал одну вещь, которую я не понял. Он сказал, что между отцом и дочерью должна быть полная откровенность. Как думаешь, Рут, что он имел в виду?
Миссис Кеттеринг слегка поерзала в кресле.
– Я… я не знаю, папочка. Откуда мне это знать?
– А мне кажется, что знаешь, – заметил ван Олдин. – А еще он сказал что-то вроде того, что у него есть свои друзья и он совершенно не интересуется твоими. А это что должно значить?
– Не знаю, – повторила Рут еще раз.
Ван Олдин сел.
– Понимаешь, девочка, я не собираюсь действовать с закрытыми глазами, – рот миллионера превратился в тонкую линию. – Сейчас я совсем не уверен, что этот твой муж не будет чинить нам препятствия. И мне кажется, что он вполне может это сделать. У меня есть способы заставить его замолчать, заставить его навсегда закрыть рот, но я должен ясно понимать, нужно ли мне применять эти способы. Что он имел в виду, говоря, что у тебя есть собственные друзья?