– Боже, сэр! – воскликнул Найтон. – Они что, настоящие?
Раздался негромкий довольный смех ван Олдина.
– Неудивительно, что вы это спрашиваете. Среди этих рубинов есть три самых больших в мире. Их носила русская императрица Екатерина, Найтон. Тот, что в центре, называется «Сердце пламени». Он совершенно безупречен – ни одного изъяна.
– Но ведь, – прошептал секретарь, – они должны стоить целое состояние…
– Четыреста или пятьсот тысяч долларов, – беззаботно ответил ван Олдин. – И это помимо их исторической ценности.
– И вы носите их вот так запросто, в кармане?
Американец весело рассмеялся.
– Именно так. Это мой подарок моей доченьке.
Секретарь сдержанно улыбнулся.
– Теперь я понимаю, почему миссис Кеттеринг с таким нетерпением разыскивала вас по телефону.
Но ван Олдин отрицательно покачал головой. На его лицо вернулось жесткое выражение.
– Вот здесь вы ошибаетесь, – промолвил он, – она ничего об этом не знает. Это мой маленький сюрприз для нее.
Закрыв футляр, американец стал медленно заворачивать его в бумагу.
– Это очень тяжело, Найтон, – пожаловался он, – когда мало чем можешь помочь тому, кого любишь. Я мог бы купить Рут много земли, но она ей совсем ни к чему. Когда я повешу эти камешки ей на шею, она будет радоваться несколько минут, но…
Он еще раз покачал головой.
– Когда женщина не может найти счастья у себя в доме…
Ван Олдин не закончил, но секретарь сдержанно кивнул в знак понимания. Ему лучше, чем многим была известна репутация достопочтенного[2] Дерека Кеттеринга.
Миллионер вздохнул, засунул сверток в карман и, кивнув Найтону, вышел из комнаты.
Глава 4
На Керзон-стрит
Достопочтенный Дерек Кеттеринг и миссис Кеттеринг проживали на Керзон-стрит. Дворецкий, который открыл дверь, мгновенно узнал Руфуса ван Олдина и позволил себе слегка улыбнуться, приветствуя его. Он провел пришедшего в громадную гостиную на первом этаже дома. Женщина, сидевшая около окна, вскочила и воскликнула:
– Папочка, вот это настоящий сюрприз! Я звонила майору Найтону весь день, пытаясь разыскать тебя, но он не знал точно, когда ты появишься.
Рут Кеттеринг было двадцать восемь лет от роду. Ее нельзя было назвать ни красивой, ни даже хорошенькой в обычном понимании этого слова, но она привлекала к себе взгляды из-за цвета своих волос. В свое время самого ван Олдина дразнили «морковкой» и «рыжиком», а волосы Рут были темно-рыжими. Вместе с этим у нее были темные глаза и совсем черные ресницы – комбинация, которая столь высоко котировалась у художников. Она была высокой, стройной, с грациозными движениями. С первого взгляда могло показаться, что это лицо принадлежит Мадонне кисти Рафаэля. Но внимательный наблюдатель заметил бы у нее те же линии скул и подбородка, как и у ее отца, которые говорили о жесткости и настойчивости в достижении цели. Если такие черты характера были хороши у мужчины, то женщине они подходили несколько меньше. С самого детства Рут ван Олдин привыкла получать то, что хотела, а если кто-то пытался ее в этом остановить, то очень быстро понимал, что дочь Руфуса ван Олдина никогда не сдается.
– Найтон сказал, что ты звонила, – объяснил миллионер. – Я только полчаса назад вернулся из Парижа. Ну, что опять натворил этот Дерек?
Рут Кеттеринг покраснела от злости.
– Это совершенно невозможно – он перешел все границы! – воскликнула женщина. – Он, он попросту отказывается слушать то, что я ему говорю.
В ее голосе слышались и недоумение, и гнев.
– Ну, меня-то он послушает, – мрачно заметил американец.
Рут продолжила:
– За последний месяц я его почти не видела. Он везде появляется с этой женщиной…
– С какой такой «этой женщиной»?
– С Мирей. Она танцовщица из «Парфенона». Слышал когда-нибудь о таком заведении?
Ван Олдин кивнул.
– На прошлой неделе я ездила в Леконбери. И переговорила с лордом Леконбери. Он был невероятно добр ко мне и полностью меня поддерживает. Он обещал серьезно поговорить с Дереком.
– Ах вот как! – произнес ван Олдин.
– Что ты хочешь сказать своим «ах вот как», папа?
– Именно то, о чем ты сама уже догадалась, Рути. Старина Леконбери уже почти вышел из игры. Конечно, он тебе симпатизирует, и, конечно, он пытается тебя успокоить – ведь его сын и наследник женат на наследнице одного из богатейших людей Америки, а это не фунт изюму. Он совсем не хочет, чтобы с вашим браком что-то произошло. Но он уже стоит одной ногой в могиле, и все это знают, поэтому все, что бы он ни сказал, на Дерека никакого впечатления не произведет.