Может быть, драгоценности и были той истинной причиной, по которой капитан Брендон решил обживать это поместье в диком краю, надеясь найти спустя четверть века драгоценности своей умершей супруги. Но, что бы это ни было, они же не принадлежат ему и еще меньше государству, которое их в свое время конфисковало. Они по праву должны достаться детям капитана Брендона и их еще молодой тетке Эмилии де Саль. То, что сокровищами здесь интересуется Франц Шиллер, меня нисколько не удивило. Его мизерной зарплаты учителя совершенно очевидно не хватало для удовлетворения экстравагантных желаний.
— А откуда известно, что драгоценности спрятаны не в доме? — спросила я Коломбье.
Он снова пожал плечами.
— Последнее время ходили слухи, что сокровища утопили в болоте. Или, может быть, даже в реке, во что лично я не верю. Если их и спрятали, то где-то вблизи от «Голубых Болот». Возможно, в маленьком болоте позади дома.
Коломбье притормозил с помощью длинного, изгибающегося шеста и, снизив скорость, обогнул небольшой островок, покрытый голубыми цветами. Он должен был очень осторожно маневрировать, чтобы не столкнуться с большой — гораздо больше нашей — плоской лодкой, в которой сидели одетые в черное мужчины во французских армейских шапках. Все они напряженно смотрели в реку, двое даже стали на колени, чтобы лучше видеть. В это время из мутной воды вынырнул молодой человек. Он подтянулся за борт, влез в лодку и так сильно тряхнул головой, что брызги долетели до нас.
— Ну, что? Нашли их? — спросил Коломбье безучастно.
— Молодого Рене нашли. Ниже по течению. Девочку вроде бы тоже.
— Ну, и как? — спросил он ныряльщика.
Молодой человек кивнул головой.
— Клэр там, внизу. Несчастье случилось где-то здесь неподалеку. Почему мы начали поиск так далеко от «Голубых Болот»?
Когда Коломбье разминулся с их лодкой, я услышала, как один из пожилых людей сказал:
— Опять молодая несмышленая дурочка. Ну, скоро она убедится, что «Голубые Болота» не отдают так легко свою тайну. Сколько же, в конце концов, человек погибло в этом проклятом доме?
Я сделала над собой усилие, чтобы ничего не слышать. Через некоторое время мы натолкнулись на лодку Биро, уткнувшуюся носом в болотистый, заросший камышом берег. Я судорожно пыталась думать о чем-нибудь постороннем и громко вздохнула, когда мы наконец покинули разветвленную сеть рукавов реки и вплыли в миниатюрное, фантастически синее озеро. Воздух был здесь заметно холоднее. По небу плыли угрожающе темные тучи, отражающиеся в чистой воде.
На какое-то время этот ландшафт словно околдовал меня, но восторг мгновенно прошел, стоило мне только разглядеть в глубине блеклое илистое дно водоема.
На одном берегу озерка стояло трехэтажное серое здание из камня, лишенное всякого шарма. Так как по всевозможным описаниям я имела представление о месте и не питала относительно его никаких иллюзий, то и расстраиваться мне было не с чего. Но почти физически ощутимое одиночество усиливало чувство полной оторванности от мира.
Я не могла представить себе ничего в мире, что меньше соответствовало бы легкомысленной, ветреной и избалованной куколке Габриэлле Брендон или ее лживой сестре Эмилии, чем эта мрачная громадина из камня, к которой мы неумолимо приближались. Находясь в мрачном настроении, я пыталась отогнать от себя печальные мысли и настроиться на встречу с двенадцатилетним Пеном Брендоном и его десятилетней сестрой. Их обаятельного зеленоглазого отца я старалась выкинуть из головы. Капитан Брендон был, в конце концов, лишь мой работодатель; об этом я не должна забывать ни в коем случае.
— Ах! — воскликнул Коломбье и направил лодку к правому берегу озерка, который при ближайшем рассмотрении оказался совершенно непроходимым.
Заросшие камышом, топкие, ненадежные берега были засажены кипарисами, которые мне раньше очень нравились, но этой местности они придавали, к сожалению, еще более печальный вид. Наше суденышко с трудом рассекало густую травянистую поверхность озера. Длинные стебли озерной травы плотно облегали борта нашей лодки.
Ну вот и все. С громким стуком мы причалили к каменной лестнице. Набежавшая волна накрыла несколько ступеней, которые уходили в воду Бог весть на какую глубину. Как в Венеции, подумала я, хотя знала о Венеции только понаслышке. Как прекрасно можно было бы здесь поплавать, если бы я не знала, что это озеро — смертельная западня.
Я уже подумала, что никто меня не встретит и мне вновь придется довериться хмурому Коломбье, как вдруг неожиданно открылась высокая, узкая, расположенная над скользкими зеленоватыми ступенями дверь. Мои нервы были так напряжены, что я ожидала появления темной, старческой руки призрака. Невзрачное, лишенное выражения лицо девочки показалось мне в данной ситуации просто зловещим.