Я осветила своей лампой все вокруг и на влажном основании обнаружила отпечатки человеческой руки. Как будто кто-то прощупывал здесь все, подумала я.
Причина чьей-то активности в этом древнем строении не была для меня тайной: сокровища де Саль.
На стене я обнаружила еще один четкий отпечаток. Я приложила к нему руку и пришла к выводу, что он принадлежал мужчине. Рядом я нашла отпечатки поменьше — руки женщины. А не знает ли Жиро, бродивший столько времени по этим ходам, этих искателей сокровищ? Или, может быть, он сам относится к их числу?
Раздумывая, я двинулась дальше и вышла в перекрестку. Я выбрала направление на север и немного времени спустя уже стояла перед своей спальней. Я узнала это место по воску свечей, накапавшему на пол.
— Убери руки от стены, ты, ужасная маленькая жаба! — раздался в это время из-за стены рассерженный голос мисс Эмилии. — Потайные ходы, Боже мой! Сколько раз я запрещала тебе входить в эту комнату! Ты же прекрасно знаешь, как я ненавижу, когда за мной подглядывают!
Таким образом я все же ошиблась: за стеной оказалась комната мисс Эмилии.
— Но она же не вошла, тетя Эмилия, — услышала я протестующий голос Пена, который, судя по всему, стоял достаточно далеко. — Тебя же не было в твоей комнате. Как же она могла за тобой подглядывать?
— Не будь таким бестолковым. Эта маленькая ужасная бестия уже давно крутится вокруг да около.
— Но я не ужасная и вовсе не жаба!
Роза, должно быть, стояла за стеной где-то совсем рядом. Ее крики на секунду оглушили меня.
— Я ненавижу тебя, тетя Эмилия! — прокричала она. — Я хочу, чтобы ты умерла!
Пен и Эмилия заговорила одновременно. Пен пытался извиниться за сестру, в то время как мисс Эмилия разразилась угрозами.
— Я обо всем расскажу твоему отцу. Вы еще посмотрите. Эта ужасная Рой, которая вам так нравится, уведет вашего отца, а тогда ваша песенка спета. И у вас уже не будет возможности демонстрировать свое плохое настроение, как сейчас.
Эмилия пыталась настроить детей против меня, а я, стоя всего в нескольких шагах от них, вынуждена была молчать. Это было расплатой за подслушивание.
Я уже хотела идти обратно, но шокирующий ответ маленькой Розы заставил меня замереть на месте.
— Но он не может этого сделать! — простонала она. — Отец не может жениться на Ливии, не правда ли, Пен? О, это было бы ужасно!
Ее слова прозвучали для меня как удар грома. Я повернулась и бросилась вниз по ступенькам.
Итак, они меня по-прежнему ненавидели. И их дружелюбие было сплошным театром. Они были хорошими актерами и вновь заставили меня поверить в их дружбу. А может быть, этот протест Розы имеет другие причины?
Эта сцена отбила у меня желание к исследованию других коридоров. Чувствуя себя совершенно разбитой, я вернулась в дом для прислуги, все еще окончательно не веря в измену детей. Может, они просто считали, что я не ровня их отцу? Но почему тогда Роза реагировала столь бурно, с таким испугом?
После пребывания в темноте дневной свет ослепил меня, и, выходя в сад, мне пришлось закрыть глаза. Жиро по-прежнему работал в тени дома. Увидев меня, он прищурил глаза и нахмурился.
— Если вы будете так продолжать и дальше, то скоро привыкнете к яркому солнцу, — прокричала я ему дружелюбно.
Он закрыл глаза, робко улыбнулся и продолжил свою работу. Набрав полную охапку сорняков, он направился к зарослям, за которыми начиналось болото. Я последовала за ним и взяла у него часть ноши. По-видимому, он умышленно так нагрузился, чтобы произвести на меня впечатление и убедить в способности быть отличным садовником.
Чем ближе мы подходили к зарослям кипарисов, тем мрачнее становилось вокруг нас. Я очень внимательно смотрела под ноги, помня о моем последнем происшествии на болоте. Но, несмотря на всю осторожность, мы вдруг почувствовали, как почва под нашими ногами стала мягкой и податливой.
Я, вероятно, очень сильно наклонилась в сторону и в результате потеряла равновесие, соскользнув в густую, слизистую болотную жижу. Что-то змееподобное охватило меня за щиколотки. Несколько секунд я оставалась без движения. У меня было такое ощущение, будто меня схватили ледяными пальцами.
Преодолевая отвращение, я наклонилась, пытаясь выбраться из болота и освободиться от этих слизистых оков.
Меня держали чьи-то разбухшие пальцы. Пальцы мужской руки. И кольцо с рубином было мне знакомо. В остальном течение и осока Тарна, а также болотная вода сделали свое дело: светлые пряди волос облепили лишенную лица мясную массу.