– Открывай печать, пожалуйста!
Хасан отодрал знакомую печать, вытащил пробку и отскочил подальше в сторону. Из кувшина вылетел клуб мерцающего дыма, а в дыму показалась прелестная девушка.
– Ах!
Здесь мы скромно закроем глаза на первые минуты встречи влюблённых джинна и его джинири после восьмисотлетней разлуки. Что до Хасана, то он их зажмурил крепко, изо всех сил, обхватил голову руками и спрятался за бочонком, съёжившись, чтобы стать как можно меньше. Хотя, как мы помним, он был не из пугливых.
Когда стих грохот и умолкли радостные восклицания, и рассеялся разноцветный дым, Хасан осторожно высунулся из-за бочонка. Джинны медленно кружились в воздухе, взявшись за руки и насмотреться друг на друга не могли.
Тогда Хасан осмелел и поднялся во весь рост. Спохватился, надел халат и приблизился к джиннам.
– Гхм, – сказал он.
– Любимая! Вот он, наш спаситель. Сначала меня из моря, потом сюда. Здесь. К тебе. Вот.
– Я знаю, я всё слышала. Здесь так тихо, что слышно любой звук. Собственно, ваш разговор был первым звуком за восемьсот лет. О добрый, славный рыбак! Я вижу, мой джинн уже отблагодарил тебя за наше спасение. Я тоже хочу сделать тебе подарок на свадьбу.
Джинири сняла с пальца маленький перстень.
– Возьми. Там живёт домовой джинн. Если потереть камень, он появится и будет выполнять мелкие домашние поручения.
– О, спасибо! – обрадовался Хасан.
Джинн поднял кувшин, заткнул пробкой с печатью и зашвырнул его в самую середину озера.
А потом отвернулся, забормотал, напустил дыма, Хасан услышал знакомый звон в ушах, и не успел он опомниться, как уже стоял у себя дома. Вместе с бочонком.
На кухне матушка готовила обед. Хасан зашёл к ней.
– Ты уже вернулся? А я и не слышала.
– Матушка, кому ты продала кувшин?
– Назиму-лавочнику. Он мне дал целых десять динаров. Абрахим давал только восемь.
– Скоро буду.
Хасан схватил из бочонка золотой и скорее побежал на базар. Лавка Назима была открыта, сам хозяин сидел на пороге.
– Мир тебе, Назим.
– Мир тебе, Хасан.
– Моя матушка недавно принесла тебе кувшин. Отдай мне его обратно, вот тебе золотой.
– Опоздал, Хасан. Его купил какой-то старичок. Он уже ушёл.
– Давно?
– Да с час уже как.
Побежал Хасан, туда-сюда – нет старичка. Да и махнул рукой, мало ли чудес на свете. На сегодня с него хватит. И побежал обратно домой.
– Матушка, пойди, пожалуйста, к Эхсану, проси Наринэ мне в жёны.
– Сын мой, а ты с ума ли не спятил, часом? – несказанно удивилась матушка. – Эхсан, хоть и не богат, такому бедняку как ты, дочку не отдаст. Да на одну свадьбу сколько пойдёт. А подарки?
Хасан насыпал в платок золотых монет из бочонка и завязал его в узелок.
– Вот, подари это Эхсану от меня.
Но матушка всё ещё сомневалась.
– Подарок хороший, а я-то до чего хороша в этих обносках, уже не помню, сколько им лет!
Хасан взял из бочки ещё несколько монет, и пошли они с матушкой на базар, купили себе новые нарядные одежды и уже в таком благообразном виде отправились в дом Эхсана, отца Наринэ.
По дороге завернули в посудную лавку Абрахима, чтобы купить красивую чашу для подарка.
Хозяина на месте не оказалось, а за прилавком стояла старая мать Абрахима.
– Спасибо, добрая женщина. Какая красивая чаша. А где Абрахим?
– Он пошёл свататься к дочке Эхсана. Наконец, будет мне помощница в доме.
– Давно ушёл?
– Да вот, только перед вами вышел.
Хасан схватился за перстень. Оттуда выскочил маленький домашний джинн.
– Неси меня сейчас же к дому Эхсана!
– Не могу, хозяин! Я если только по дому.
– Ах ты ж!
Хасан бросил в только что купленную чашу свой узелок. По дороге он обогнал толстого Абрахима, который степенно ехал на рикше. Не давая себе отдышаться, Хасан влетел в дом и с криком: "Мир тебе, о почтенный Эхсан, да сопутствует тебе удача во всех делах!" – протянул Эхсану чашу с узелком.
– Здравствуй, мир тебе, – удивлённо ответил отец Наринэ, не узнавая Хасана в его новой одежде.
– Прошу меня простить, но дело очень спешное. Я прошу у тебя руки твоей дочери, Наринэ. Прими в подарок вот это.
Хасан дрожащими руками развязал узелок, и в чаше блеснуло золото.
– А кто ты такой, добрый человек?
– Завтра я буду хозяином большой рыбной лавки.
– Почему только завтра? А сегодня?
И тут в дверь постучали. Это был Абрахим, владелец посудной лавки. Отец Наринэ извинился перед Хасаном и вышел к Абрахиму.