От этой мысли стало больно, и Алеа судорожно попыталась подавить растущее отчаяние. Но вскоре подушка Леннокса стала влажной от горячих слёз.
Лучшее лето
В ту ночь Алеа почти не спала. Она строго-настрого запретила себе думать о Ленноксе и вместо этого полночи размышляла, можно ли отыскать в других домах на дне моря ещё какие-нибудь интересные предметы. Вдруг она найдёт там подсказку, которая поможет понять, что случилось с морскими людьми? Из-за Тесс, Бена и Сэмми у Алеа совсем не было времени исследовать подводную деревню. Но сегодня она собиралась погрузиться на глубину ещё раз и спокойно там оглядеться. Разумеется, если рыбы-стражники снова её туда пустят…
– Ещё рано, – пробормотала только что вставшая Тесс. – Полежи немного, я приготовлю завтрак.
– Тесс? – позвала Алеа.
Но Тесс уже ушла. Жаль. Алеа очень хотелось спросить, влюблена ли она. И если да, то в кого? Может, в Бена?
Алеа выбралась из постели и сделала то, с чего начинала каждое утро: написала эсэмэску своей приёмной матери Марианне, которая всё ещё лежала в больнице после инфаркта. Марианна не захотела, чтобы Алеа осталась ухаживать за ней, и разрешила ей отправиться в плавание с «Альфа Кру». И за это Алеа будет вечно ей благодарна.
Вскоре зазвенел телефон – это звонила Марианна. Алеа тут же взяла трубку.
– Здравствуй, золотце! – раздался голос её мамы. – По-прежнему полный штиль?
– К сожалению, да. Мы тут надолго застряли.
– У тебя всё в порядке?
– Да, всё в полном порядке, – заверила её Алеа. Она до сих пор так и не рассказала Марианне ни о том, что она русалка, ни о финьях-ищейках, ни о морских гномах. – Я научилась самостоятельно управлять судном! Во время ночной вахты я одна за всё отвечаю и уже неплохо справляюсь!
– Значит, ты теперь настоящая морячка? – По голосу Марианны было ясно, что она улыбается. – Кто бы мог подумать, что тебе будет так хорошо на воде!
«И прежде всего в воде!» — подумала Алеа, но ответила по-другому:
– Я точно не могла такого представить!
– Девочка, которой ни в коем случае нельзя соприкасаться с холодной водой… – задумчиво произнесла Марианна. – Чуднó!
– Я и есть чудачка, – сказала Алеа.
Марианна рассмеялась. Но её смех быстро перешёл в кашель.
– Но как тебе удаётся избегать контактов с водой? – продолжила она, когда снова обрела способность говорить. – У тебя действительно всё нормально? Никаких проблем?
Алеа задумалась. Может, стоит поделиться с Марианной хотя бы крошечным фрагментом правды.
– Ну… несколько раз я всё-таки намокла.
– Что?! – вскричала Марианна. – Когда? Кожа покраснела?
Алеа тут же её успокоила:
– Вода попадала на разные части тела. И знаешь, что произошло? Ничего!
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Марианна.
– Ни покраснений, ни воспалений – ничего!
– Как это? – В голосе Марианны слышалась растерянность.
– Я и сама не знаю, но вода не причинила мне никакого вреда, – заверила её Алеа. – Может, холодовая крапивница вовсе не так опасна, как мы считали?
Марианна помолчала, обдумывая услышанное, а затем сказала:
– Я бы хотела обсудить это с каким-нибудь врачом здесь, в клинике. Спросить его мнение.
«Только не это!» – подумала Алеа.
Но, к счастью, Марианна сама отказалась от этой идеи:
– Впрочем, лучше этого не делать. Никто не знает, что ты путешествуешь одна на корабле. Пусть это останется в тайне.
Алеа выдохнула с облегчением. Ей было бесконечно жаль, что она не может открыть Марианне всю правду. На протяжении долгих лет Марианна оставалась для неё самым близким человеком, и Алеа делилась с ней всеми тайнами. Но если она расскажет, что вовсе не больна, а что она – русалка… то это точно не поспособствует скорейшему выздоровлению её приёмной мамы. Она станет тревожиться и решит, что Алеа сошла с ума.
– Все думают, что я у Карстена? – уточнила Алеа. Сорокалетний сын Марианны на деле ни за что не стал бы заботиться об Алеа. Он всегда был против приёмного ребёнка в семье.
– Да, – подтвердила Марианна. – Так я сказала и службе опеки.
– К тебе приходили из опеки? – заволновалась Алеа.
– Вчера. Поэтому я и хотела с тобой поговорить.
– И что вы обсуждали?
– Ко мне пришла милейшая женщина. Полагаю, она действительно желает тебе самого лучшего.
Алеа в ужасе опустилась на свою койку.
– И что для меня самое лучшее?