Обычно из гостиной доносился щебет сестёр, развлекавших себя во время нудной работы разговорами, а сейчас в доме царила мрачная тишина. Я даже заволновалась, что близких нет дома. Вдруг отец прихватил их с собой? Только войдя в комнату, я успокоилась. Девочки и мама находились на привычных местах. Они сидели молча возле окон, мрачно уставившись на пяльцы. Мама выглядела бледной и слабой, а девочки заплаканными.
— Что случилось? — встревоженно спросила я.
Мама тихо ахнула. Девочки уронили пяльцы и бросились ко мне.
— Лотта! Лотта! Ты пришла! — всхлипывали они, обняв меня с двух сторон. — Ты жива!
— Конечно жива! — сдерживая слёзы засмеялась я. — Чувствуешь, Лизхен?
Зная слабое место младшенькой, я пощекотала её бок, и она, захихикав, отпрыгнула.
— Девочки, спокойней. Дайте и мне поздороваться с Лоттой.
Сёстры отступили, давая маме подойти ко мне ближе. Она обхватила руками моё лицо и встревоженно и виновато рассматривала меня.
— Как ты, милая?
— Всё нормально, мама.
Она с силой обняла меня и прошептала:
— Прости, прости. Я так боялась за тебя, но ничего не могла…
Её голос прервался плачем, и я прослезилась тоже. Улыбки исчезли с лиц сестёр, и я постаралась успокоиться. К маминым слезам они привыкли, а мои их похоже испугали и огорчили. От того, что мы устроим коллективный плач, ничего не изменится.
Я постаралась отстраниться от мамы. Это удалось не сразу. Она цеплялась за меня так, словно я могу исчезнуть.
— Мама, успокойтесь. Мы пугаем девочек, — тихо ей на ухо сказала я и добавила громче. — Вы же видите — со мной всё в порядке.
— Да, да, конечно. Просто я так рада тебя видеть.
— Ты вернулась насовсем? Чёрный колдун тебя отпустил? — спросила Лизхен. — Он правда мертвец?
— Не Чёрный колдун, а герр Шварц, мой жених, — чопорно поправила я сестру, предпочтя не заметить, что его назвали мертвецом. — Нет, не насовсем. Я приехала вас проведать. Ла, я ведь с гостинцами! Вот!
Вспомнила я про корзину и подняла её с пола, куда поставила, когда сёстры бросились ко мне.
— А что там?
— Сейчас посмотрим!
Я и сама не особо знала. Попросила фрау Ханну, чтобы повар испёк для нас торт или пирожные, и собрать что-то как для пикника. Она передала мне корзинку перед самым выходом и когда в карете я сунула туда нос, то увидела так красиво упакованные пакеты и коробочки, что не стала смотреть дальше. Хотелось, чтобы сёстры тоже увидели эту красоту.
Лизхен и Гретхен выхватили у меня из рук корзину, нетерпеливо откинули крышку, заглянули внутрь.
— Ух ты! Как много!
— Только непонятно. Можно, Лотта, мы сразу откроем?
— Конечно! Там должны быть пирожные. Попьём сейчас вместе чаю. Вы пока распаковывайте, а я схожу на кухню за чайником.
На кухне пришлось вытерпеть ещё слёзы и объятия Сильви. Старая кухарка, знавшая меня с детства, едва не обожглась от неожиданности, когда увидела меня. Так что когда я вернулась в гостиную, стол уже накрыли, а Лизхен даже что-то тайком жевала. Увидев меня, сёстры поспешно сели за стол, не сводя глаз со стоящих на нём блюд. Мама помогла мне снять с подноса всё необходимое для чаепития и принялась разливать напиток. Девочки не сводили с неё глаз, нетерпеливо ожидая разрешения приступить к еде.
— Лотта, а можно я вначале попробую бутерброды? А торт потом? — спросила Лизхен.
— Так много всего! — восхищённо вздохнула Гретхен. В свои тринадцать лет она стремительно росла и от этого казалась ещё худее.
Я и сама не ожидала, что корзинка вместила в себя столько: бутерброды с ветчиной и сыром, холодное мясо и подкопчённую рыбу, паштет и фрукты, коробку конфет и красавец торт.
— Ты теперь каждый день так ешь? — спросила Лизхен. — Тогда тебе должно понравиться у Чёрного колдуна. Мне бы понравилось.
Я увидела, как мама вновь поднесла к глазам платочек.
— Спасибо тебе, Лотта! — сказала она и с деланным весельем продолжила. — Ну что, девочки, попробуем всё, что привезла вам сестра.
Вначале ни у меня, ни у мамы особого аппетита не было, но здоровый энтузиазм сестёр, их призывы попробовать то или это, переломили и нашу грусть. Слушать весёлую болтовню девочек было так приятно!
Когда даже сёстры наелись и без сил откинулись на спинки стульев, Лизхен с нотой тревоги спросила:
— Лотта, ты ведь не заберёшь назад то, что мы не доели?
— Конечно не заберёт, — с лёгким превосходством сказала Гретхен и бросила взгляд на меня. — Во-первых, это неприлично. А во-вторых, у неё там этого добра полно! Правда, Лотта?