Кукла Изабель, догадалась Эвелина. Пустое тело куклы — вот что разбилось!
— Отличный сердечный удар, — радовался Упырь, потирая ручки. — Аж ребра хрустнули. Эх, бедняжка… Не пережила счастья…
И переваливаясь на кривых ножках, выкатился из спальни… Из-под кровати вылезали с опаской. Марион беспрестанно чихала, не различая ничего вокруг из-за слез. Вон, вон из этого ужасного места! Подхватив кота, она первой выскользнула из спальни. За ней, взяв свечу, поспешила Эвелина.
— Куда мы сейчас?
— Из замка вон. Схоронимся в лесу… потом в город!.. Но легко было сказать «из замка вон». Внутренние покои замка были на удивление запутанными.
Кажется, два или три раза они проходили одним и тем же коридором. Но точно трудно утверждать — может быть, четыре, а может, и все десять.
Решив, что убегать надо через ворота, стали спускаться вниз, к воротам. И спускались, и спускались… пока не повеяло сыростью подвала.
…Поднимаясь обратно, чуть не столкнулись с Бартоломеусом. Тот стоял у портьеры, закрывавшей вход в гостиную, и, не замечая девочек, прислушивался к доносившемуся оттуда разговору. А из-за портьеры явственно раздавался голос графа:
— А неплохая оказалась мысль — с «сердечным ударом»: девчонка никуда не пропала, а естественно перенеслась на небеса. Это не даст повода для кривотолков…
Дальше слушать не стали. Как ужаленные, понеслись прочь. Мимо резных комодов, мимо просторных кресел с высокими спинками, мимо рыцарских статуй…
Бежали долго. Пока не оказались там, откуда начали блуждания, а именно у двери в спальню Эвелины. Причем уже не в первый раз. И далеко не в четвертый.
Господи, помилуй! Да как же выбраться из этого замка?
Решили так: Эвелина со свечой пойдет на разведку — посмотреть, что там — в другом крыле замка. А Марион с котом подождут здесь.
Пообещав скоро вернуться, Эвелина ушла. А Марион, раздумывая над тем, считать ли везением, что именно ее взяли в служанки к ее сиятельству, или не считать, гуляла по коридору — туда-сюда, туда-сюда… Пока, завернув за угол, не столкнулась лицом к лицу с графом Шлавино.
— О-о-о! — только и могла она сказать, став бледнее лебедя.
Вид, однако, у его сиятельства был крайне мирный: небесно-голубой шлафрок, белоснежный ночной колпак с помпоном. Выглядело так, будто его колдовское сиятельство вот-вот собирались лечь в постель.
— Что, — сказал он, поводив свечой во тьме за спиной служанки, — госпожа спит?
— Ага… — От испуга Марион охрипла.
— А ты, — поинтересовался он, продолжая вглядываться мимо нее в угол, где вырисовывалась дверь в спальню Эвелины, — чего тут ходишь?
— Мы… — взволнованно прохрипела Марион, — тут… с котом… ловим мышей.
— Ага, — покивал граф рассеянно, не сводя глаз с двери спальни. — Ловить мышей — хорошее дело… Только сейчас поздно уже… Спать идите, спать… Все мыши спят давно…
Он даже был так любезен, что посветил Марион до ее каморки. Пожелал спокойной ночи и приятных сновидений.
Вслед за этим, резко развернувшись, устремился обратно к спальне.
…Сидя в своей каморке, Марион терзалась сомнениями. С одной стороны, господин приказал спать, и Марион рада была бы уснуть и забыть обо всем. Но с другой стороны, госпожа велела ждать в коридоре.
И потом, как же быть, если ее сиятельство явится — а вместо нее, Марион, ее поджидает…
Несколькими мгновениями позже, обняв Фауля, она уже торопливо пробиралась по коридору налево…
«Мя-а-ау!.» — боялся Фауль. И перебирал в воздухе лапами, пытаясь бежать обратно.
Вот как странно. Спальня ее сиятельства была открыта. Кто ж в нее входил?..
Разъяснилось все быстро. Из спальни в коридор вылетел разъяренный граф.
Он не бранился и не махал кулаками. Но просто взглянул на Марион…
И служанку пробрал ужас. Ой, подумала она, ой-ой. И хотела вернуться в свою каморку… — спокойно спать и видеть приятные сны.
Но цепкий взгляд водянистых глаз удерживал на месте.
— Что-то угодно вашему сиятельству? — пропищала она как можно любезнее.
— Дай-ка мне, — сказал граф вкрадчиво, — твой чепец.
«Всего-то!» — обрадовалась девочка, облегченно вздохнув.
— Уж не смею спросить, зачем вашему сиятельству понадобился мой… — И сняла, стянула с себя поскорее…
То был не чепец.
А шляпка. И не ее, а куклы. С надписью на ленте: «От любящего папочки».
Глава 3
Про графский перстень, душевную женщину и монстра, который все-таки есть