Так вот что это был за след! В понедельник утром Рис заходил к Спету домой; они спорили в кабинете. Должно быть, во время этого визита Спет звонил своему адвокату, и Рис слышал разговор.
В понедельник между пятью и половиной шестого вечера… Но Спет был убит в половине шестого!
Вэл подперла подбородок стиснутыми кулаками. Что Руиг говорил Глюке? Что он в понедельник прибыл в Сан-Суси в самом начале седьмого. Но это должно быть правдой, иначе Валевский уличил бы его во лжи. Если только Валевский…
Девушка нахмурилась. Спет велел адвокату явиться между пятью и половиной шестого, а Руиг, возможно, просто опоздал на полчаса. Это выглядело разумным объяснением. Кроме того, если бы Руиг пришел вовремя, то дежуривший у ворот Фрэнк увидел бы его и доложил об этом инспектору Глюке. Разве только Фрэнк…
Вэл была так разочарована, что сбросила карты на кухонный пол и сердито уставилась на них, едва не плача от досады.
Опустившись на четвереньки, она собрала карты одну за другой, порвав при этом чулок, потом встала, пошла в спальню и спрятала их в ящике бюро под бельем.
Затем Вэл разделась, вымыла лицо и руки, переменила чулки, подкрасилась, надела черное шелковое платье с рисунком в виде лепестков магнолии и последнюю купленную ею дорогую шляпу, похожую на тарелку для супа, переложила пудреницу, связку ключей и деньги в сумочку из крокодиловой кожи и удалилась с видом деловой женщины.
Единственным имеющимся у нее следом была информация об Анатоле Руиге, и, хорошо это или плохо, нужно было идти по этому следу до конца.
Ровно в два часа дверь кабинета Фицджералда открылась, и на пороге появилось видение, заставившее Фица подавиться восемнадцатилетним виски, которое он в данный момент глотал.
— Привет, шеф, — поздоровалось видение, входя в комнату.
— Кого вы, по-вашему, изображаете? — фыркнул Фиц. — Комика из бурлеска?
Видение представляло собой высокого, гладко выбритого молодого человека, черты лица которого лишь некоторая резкость мешала назвать красивыми. Однако Фицджералд смотрел не на лицо, а на одежду. Молодой человек был облачен в бесформенные широкие брюки грязно-серого цвета и самую безвкусную спортивную куртку, какую Фиц когда-либо видел (а он видел практически все). Коричневые клетки беспорядочно пересекали широкие полосы кобальтового оттенка. На ногах были грубые желтые башмаки; носки в красно-синюю клетку болтались вокруг лодыжек. Поля коричневой фетровой шляпы спереди торчали вверх. Глаза скрывали солнечные очки с синими стеклами.
— Хилари Кинг — демон редакции, — усмехаясь, представилось видение. — Как вам мой облик, Фиц?
— О боже! — простонал Фицджералд, поспешно закрывая дверь.
— В чем дело? Разве я не выгляжу соответственно своей роли?
— Вы выглядите как порождение бреда курильщика гашиша! — закричал Фиц. — Эта куртка… ну и цвет!
— Защитная окраска, — оправдывался Эллери.
— В таком наряде вас не узнал бы и родной отец. А без бороды ваше лицо полностью изменилось. Только, ради бога, не говорите никому, что вы здесь работаете. Надо мной будет смеяться весь pueblo[72].
Дверь приоткрылась, и Вэл робко спросила:
— Можно мне войти?
— Конечно, — дружелюбно отозвался Фиц. Он грозно взглянул на Эллери, и тот быстро отошел от стола.
Вэл шагнула в комнату, и Фиц закрыл за ней дверь.
— Пусть его наряд не пугает тебя, Вэл. Это Хилари Кинг — человек, о котором я тебе говорил. Он недавно в Лос-Анджелесе и думает, что местные жители одеваются в стиле представления продавщиц о Кларке Гейбле[73] на отдыхе. Кинг, это мисс Валери Жарден.
— Здравствуйте, — поприветствовала Вэл, едва сдерживая смех.
— Привет, — ответил Эллери, снимая шляпу, однако, вспомнив, что актеры в кинофильмах никогда этого не делают, надел ее снова.
— Подумав, я решил не использовать местного жителя, Вэл, — продолжал Фиц, — потому что ребята могут узнать его и пронюхать обо всем. Кинг только что из… э-э… Эвансвилла — там его считают отличным специалистом, особенно по полицейским делам.
Он поспешил к своему столу, а Вэл краем глаза взглянула на будущего коллегу. Выглядел этот человек круглым идиотом. Однако Фиц знал толк в людях, а внешности не всегда следовало доверять. Вроде бы она уже видела это нелепое существо, но не могла вспомнить, где и когда.