Трое мужчин торжественно входили в комнату, а миссис Симмс смотрела на них с таким тупым животным страхом, что Эллери чуть не прыснул.
— Как вы себя чувствуете, миссис Симмс? — приветливо поинтересовался инспектор.
— Ох, ужасно, сэр, ужасно. — Миссис Симмс закачалась быстрее. — Что это за жуткий мертвец был в гостиной, сэр? Он… оно напугало меня до смерти!
— Значит, вы никогда не видели прежде этого мужчину?
— Я? — пронзительно взвизгнула она. — Святые угодники! Я? Матерь Божья, нет!
— Хорошо, хорошо, — поспешно сменил тему инспектор. — Скажите, миссис Симмс, помните ли вы, что было вечером в прошлую пятницу?
Мокрый носовой платок замер у ее носа, в глазах появилось более осмысленное выражение.
— Вечером в прошлую пятницу? Накануне… накануне того дня, когда умер мистер Халкис? Помню, сэр.
— Очень хорошо, миссис Симмс, очень хорошо. Я понимаю так, что спать вы легли рано, верно?
— Действительно, сэр. Мистер Халкис сам мне велел.
— Он сказал вам еще что-нибудь?
— Так, ничего важного, сэр, если вы к этому клоните. — Миссис Симмс высморкалась. — Он только позвал меня в кабинет и…
— Позвал, говорите вы?
— То есть позвонил мне. У него на столе есть звонок, который проведен вниз, на кухню.
— Сколько было времени?
— Время? Дайте сообразить. — Она задумчиво поджала губы. — Я бы сказала, примерно без четверти одиннадцать.
— Вечера, разумеется?
— А чего же еще? Конечно, вечера. И когда я вошла, он велел мне немедленно принести электрический чайник с водой, три чашки с блюдцами, заварку, сливки, лимон и сахар. Немедленно, он сказал.
— Когда вы вошли в библиотеку, он был один?
— О да, сэр. Совершенно один, бедняжка, сидел за столом такой славный и здоровый… Подумать только, что…
— Сейчас не нужно думать, миссис Симмс, — сказал инспектор. — А что происходило после этого?
Он промокнула глаза.
— Я сразу принесла чайную посуду и поставила ее на столик рядом с письменным столом. Он спросил, все ли я принесла, что он приказал…
— Однако это странно, — пробормотал Эллери.
— Вовсе нет, сэр. Он же не видел, понимаете? Потом он сказал резче — он как будто нервничал, мне так показалось, сэр, извините, что я об этом говорю, хотя вы и не спрашивали, — он сказал: «Миссис Симмс, я хочу, чтобы вы сейчас же отправились спать. Вы поняли?» Тогда я сказала: «Да, мистер Халкис» — и сразу же пошла к себе в комнату и легла спать. И это все, сэр.
— Он ничего не говорил о гостях, которые ожидались в тот вечер?
— Мне, сэр? О нет, сэр. — Миссис Симмс снова высморкалась и крепко вытерла нос платком. — Хотя я действительно подумала, что у него может собраться небольшая компания, принимая во внимание три чашки и все прочее. Но спрашивать мне не положено, ясно же?
— Конечно, конечно. Значит, вы не видели в тот вечер посетителей?
— Нет, сэр. Как я говорила, я поднялась к себе в комнату и легла. Я так устала, сэр, после тяжелого дня, да еще с ревматизмом. Мой ревматизм…
Тутси поднялась, зевнула и принялась умываться.
— Да, да. Мы понимаем. Пока это все, миссис Симмс, и огромное вам спасибо, — сказал инспектор, и они заторопились из комнаты.
Эллери спускался по лестнице с задумчивым видом. Пеппер полюбопытствовал:
— Вы думаете…
— Дорогой Пеппер, — ответил Эллери, — так уж я устроен. Проклятый склад ума: я всегда думаю. Меня преследует то, о чем писал Байрон в «Чайльд Гарольде», — помните изумительную песнь первую? «Ищу забвенья, но со мною мой демон злобный, мысль моя»[7].
Пеппера тоже одолевали подозрения.
— Ну-у, — протянул он, — пожалуй, что-то тут есть.
Глава 8
Когда они были уже на пороге кабинета, из гостиной, через холл, послышались голоса. Любознательный инспектор зарысил в ту сторону, открыл дверь и без церемоний шагнул в комнату. Пеппер и Эллери — покорно следом. Они застали там доктора Праути, жевавшего сигару у окна на кладбищенский двор, и человека, которого раньше не видели, — он возился у благоухающего трупа Гримшоу. Этот новый тут же выпрямился и вопросительно посмотрел на доктора Праути. Помощник судмедэксперта кратко представил обоих Квинов и Пеппера и сказал: