Когда они были уже на пороге кабинета, из гостиной, через холл, послышались голоса. Любознательный инспектор зарысил в ту сторону, открыл дверь и без церемоний шагнул в комнату. Пеппер и Эллери — покорно следом. Они застали там доктора Праути, жевавшего сигару у окна на кладбищенский двор, и человека, которого раньше не видели, — он возился у благоухающего трупа Гримшоу. Этот новый тут же выпрямился и вопросительно посмотрел на доктора Праути. Помощник судмедэксперта кратко представил обоих Квинов и Пеппера и сказал:
— Это доктор Фрост, личный врач Халкиса, он только что вошел, — после чего сразу вернулся к окну.
Доктор Дункан Фрост был видный, аккуратный мужчина лет пятидесяти или старше — тот тип солидного врача, с которым приличная публика Пятой и Мэдисон-авеню, а также Вест-Сайда общается ради сохранения здоровья. Он пробормотал какую-то учтивость и опять с острым интересом уставился на раздувшееся тело.
— Вижу, вы исследуете нашу находку, — заметил инспектор.
— Да. Очень интересно. В самом деле интересно, — отозвался доктор Фрост, — и совершенно непостижимо. Каким образом этот труп пробрался в гроб Халкиса?
— Если бы мы это узнали, нам бы жилось легче.
— Наверняка его там не было, когда хоронили Халкиса, — сухо сказал Пеппер.
— Естественно! И это делает всю ситуацию такой занятной.
— Мне кажется, доктор Праути сказал, что вы были личным врачом Халкиса? — оборвал инспектор.
— Верно, сэр.
— Раньше вы никогда не видели этого человека? Может быть, лечили его?
Доктор Фрост покачал головой:
— Он мне абсолютно незнаком, инспектор. А я был связан с Халкисом очень много лет. Я ведь и живу здесь же, через двор, — на Пятьдесят пятой улице.
— Когда умер этот человек? — спросил Эллери.
Помощник судмедэксперта повернулся спиной к окну, хмуро улыбнулся и, обменявшись взглядом с коллегой, проворчал:
— Мы с Фростом это обсуждали как раз перед вашим появлением. Трудно сказать при поверхностном осмотре. Прежде чем отвечать определенно, я должен обследовать обнаженный труп и его внутренности.
Доктор Фрост добавил:
— Очень многое зависит от того, где хранилось тело до его захоронения вместе с Халкисом.
— О! — уцепился Эллери. — Значит, он умер больше трех дней назад? До вторника, дня похорон Халкиса?
— Я бы ответил утвердительно, — согласился Фрост, и Праути небрежно кивнул. — Внешние трупные изменения свидетельствуют, как минимум, о трехдневном сроке.
— Окоченение прошло уже давно. Отмечается вторичная дряблость. Омертвение кожи завершено, насколько мы можем судить, не сняв одежду, — раздраженно излагал доктор Праути. — Особенно это касается передних поверхностей, ведь тело лежало в гробу лицом вниз. Точки давления одежды и части, находившиеся в контакте с какими-либо острыми краями и жесткими стенками, отмечены пятнами. Но это детали.
— Все это означает... — подтолкнул Эллери.
— То, что я упомянул, само по себе значит не слишком много, — отозвался помощник судмедэксперта, — и в том числе не позволяет фиксировать точное время смерти, хотя пятна, разумеется, указывают по крайней мере на трехсуточный срок, но он может быть и удвоен. До вскрытия ничего нельзя сказать. Другие признаки, которые я вкратце затронул, лишь определяют минимальное значение. Прекращение трупного окоченения указывает на промежуток времени от одного до полутора дней, иногда до двух дней. Вторичная дряблость — это третья стадия, а немедленно после смерти вы обычно получаете состояние первичной дряблости, то есть общее расслабление. Затем наступает окоченение. Когда окоченение проходит, наступает вторичная дряблость — возврат к расслабленности мышц.
— Да, но это же не... — начал инспектор.
— Естественно, имеются и другие признаки, — заметил доктор Фрост. — Например, на брюшной полости формируется зеленое «пятно» — одно из первых проявлений гниения, — которое характерно расширяется от газов.
— Да, оно помогает установить время, — сказал доктор Праути. — Но нужно всегда иметь в виду массу вещей. Если до захоронения в гробу тело содержалось в сухом месте, сравнительно защищенном от воздушных потоков, то гниение не должно развиваться так быстро, как в обычных условиях. Минимум три дня, я в этом уверен.
— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо произнес инспектор, — покопайтесь в этом теле, док, и дайте нам знать, когда он умер, по возможности точнее.
— Скажите, — вдруг вмешался Пеппер, — а как насчет тела Халкиса? С ним-то все в порядке? В смерти Халкиса не было ничего странного?