— А яд? — не отступал инспектор.
— Уверяю вас, не было ни малейших признаков отравления.
Инспектор обернулся к Праути.
— Не мешало бы также сделать вскрытие Халкиса, — сказал он. — Я должен быть уверен. Одно убийство уже есть, и откуда мы знаем, что не два, — при всем уважении к доктору Фросту?
— А даст ли что-нибудь вскрытие Халкиса? — забеспокоился Пеппер. — Как-никак, тело забальзамировано.
— Нет особой разницы, — отозвался помощник судмедэксперта. — При бальзамировании никакие жизненно важные органы не удаляются. Если что-то не так, я это выясню. По существу, бальзамирование даже облегчает задачу. Оно сохраняет тело, поэтому на нем нет следов разложения.
— Я думаю, — сказал инспектор, — что мы узнаем чуть больше об обстоятельствах смерти Халкиса. Возможно, в них есть ключ к этому парню, Гримшоу. Док, вы проследите, чтобы с телами все было в порядке?
— Само собой.
Доктор Фрост надел шляпу и пальто и довольно прохладно попрощался. В кабинете Халкиса инспектор обнаружил присланного из управления эксперта по дактилоскопии, который деловито проводил осмотр комнаты. При виде инспектора он оживился и подошел поближе.
— Что-нибудь нашел, Джимми? — понизив голос, спросил инспектор.
— Отпечатков много, но это ничего не значит. Тут их видимо-невидимо. По всему помещению. За неделю здесь, наверное, побывал миллион человек.
— Что ж, — вздохнул инспектор, — сделай, что сможешь. Еще нужно сходить через холл в гостиную и снять отпечатки с трупика человека, которого, как мы считаем, звали Гримшоу. Принес из управления его досье?
— Ага. — Джимми ринулся из комнаты.
Появился Флинт и объявил инспектору:
— Пришел автобус из морга.
— Впусти ребят. Но вели подождать в холле, пока Джимми не закончит.
Через пять минут эксперт вернулся в кабинет с довольным видом.
— Это точно Гримшоу. Отпечатки соответствуют досье. — Он погрустнел. — Осмотрел гроб, но там тоже слишком много отпечатков. Ничего не удастся получить. Такое впечатление, что каждый житель города приложил к нему свою пятерню.
Комната наполнилась фотографами, засверкали бесшумные вспышки. Библиотека превратилась в миниатюрное поле боя. Зашел попрощаться доктор Праути; два тела и гроб вынесли из дома. Уехали Джимми и фотографы, а инспектор с Эллери и Пеппером опять притопали в библиотеку.
Глава 9
ЧАЙНИК
Раздался громкий стук в дверь, и сержант Вели приоткрыл ее на дюйм. Кивнув, он впустил в библиотеку какого-то мужчину и снова закрыл дверь.
Вновь прибывший был похож на пудинг — пухлый и сладкий. Узнав в нем переводчика-грека Триккалу, инспектор сразу же поручил ему расспросить Демми по поводу его перемещений в прошлую пятницу вечером.
Алан Чини ухитрился скользнуть в кресло рядом с Джоан Бретт. Он вздохнул и робко прошептал:
— Очевидно, таланты моей матушки как переводчицы с греческого не завоевали у инспектора доверия. — Этим тонким замечанием он надеялся завязать разговор с Джоан, но она, повернув голову, бросила на него равнодушный взгляд, и ему осталось только натянуто улыбнуться.
Между тем в глазах Демми появилось что-то осмысленное. По тому, как расплылось в улыбке его глупое лицо, и как он вдруг затараторил, стало понятно, что и в нем, не привыкшем быть в центре всеобщего интереса, может пробудиться хоть и аморфное, но все-таки тщеславие.
— Он говорит, — доложил Триккала в слащавой манере, соответствующей всему его облику, — что в тот вечер кузен отправил его спать и он ничего не видел и не слышал.
Инспектор с любопытством разглядывал высокое, нескладное, карикатурное подобие мужчины, стоявшее рядом с переводчиком.
— Теперь спросите, что произошло на следующее утро, когда он проснулся, — в субботу, в прошлую субботу, в тот день, когда умер его кузен.
Триккала выпалил в Демми очередью резких звуков, которые, кажется, невозможно воспроизвести, и Демми, часто мигая, отозвался с запинкой на том же языке. Переводчик повернулся к инспектору:
— Он говорит, что в то утро его разбудил голос кузена Георга, который звал его из своей спальни, это рядом. Он говорит, что встал, оделся, прошел в спальню кузена и помог ему встать и одеться.
— Спросите его, во сколько это было, — приказал старый инспектор.
Последовал краткий диалог.
— Он говорит, в половине девятого утра.
— Как же так, — вдруг спросил Эллери, — почему этот Демми должен был помогать Георгу Халкису одеваться? Разве вы не говорили раньше, мисс Бретт, что, несмотря на слепоту, беспомощным Халкис не был?
Джоан повела безупречно очерченной линией плеч:
— Знаете ли, мистер Квин, он очень тяжело переживал свою слепоту. Мистер Халкис всегда был деятельным человеком и никогда не признался бы даже самому себе, что потеря зрения существенно повлияла на его обычную жизнь. Вот почему он стремился сохранить за собой всю полноту руководства галереей. Вот почему он также настаивал, чтобы никто никогда не касался ни одного предмета в его кабинете или спальне. Никто даже стул не мог передвинуть с привычного места. Таким образом, он всегда знал, где что находится, и мог перемещаться по своим комнатам абсолютно легко, как зрячий.
— Но вы не отвечаете на мой вопрос, мисс Бретт, — мягко произнес Эллери. — Из ваших слов следует, что он должен был отказаться от помощи, выполняя простые действия, например если нужно встать с постели и одеться. Уж конечно, он мог одеваться сам?
— Вы считаете себя ужасно проницательным, мистер Квин? — улыбнулась Джоан, и Алан Чини поднялся и вернулся на старое место у стены. — Не думаю, что Демми собирался внушить нам представление, что он действительно поднимал мистера Халкиса с постели и даже физически помогал одеться. Видите ли, была одна вещь, с которой мистер Халкис не мог справиться сам, и должен был просить о помощи.
— И что же это такое? — Играя своим пенсне, Эллери настороженно глядел на Джоан.
— Выбор одежды! — торжествующе воскликнула она. — Он был чрезвычайно разборчив и носил только первоклассную одежду. Но слепота не позволяла ему выбрать то, что он хотел надеть. И в этом ему всегда помогал Демми.
Демми, который тупо таращил глаза во время этого непонятного антракта в его допросе, должно быть, почувствовал пренебрежение к своей персоне, поскольку внезапно разразился потоком греческих слов.
Триккала сказал:
— Он хочет продолжить. Он говорит, что одел кузена Георга по расписанию. Он...
Оба Квина хором переспросили:
— По расписанию?
Джоан рассмеялась:
— Жалко, что я не владею греческим... Понимаете, инспектор, Демми никак не мог усвоить тонкости гардероба мистера Халкиса. Как я говорила, мистер Халкис очень придирчиво относился к одежде — у него было много костюмов, и каждый день он надевал что-то другое. Совершенно другой ансамбль. Если бы Демми обладал средними способностями слуги, эта задача не представляла бы для него труда. Но Демми от природы страдает слабоумием, и мистер Халкис остроумно разрешил эту проблему. Он составил расписание на греческом, где четко связал выбор определенного костюма с каждым днем недели. Таким образом, бедняжка Демми не подвергал ежедневно свои жалкие мозги серьезному испытанию. Это было гибкое расписание. Если мистер Халкис хотел надеть другой костюм, не тот, который предписан для этого дня, он давал Демми устные инструкции на их родном языке.
— Это расписание использовалось постоянно? — спросил инспектор. — Халкис не разрабатывал новый вариант каждую неделю?