— Пеппер, — сказал он. — Я сдаюсь. Только что сам осмотрел этот двор и кладбище. Делать нечего. Должно быть, его уничтожили. Как думаешь?
— Есть у меня одна идея, — отозвался Пеппер. — Но и только. И сначала я должен переговорить с шефом.
Вели засунул руки в карманы и осмотрел поле сражения.
— Ладно, — проворчал он. — Я сматываюсь. Слушайте, люди!
Его, конечно, слушали, но от долгого ожидания жизнь как будто ушла куда-то, и они просто уставились на Вели по-собачьи покорными глазами.
— Уйдя из этого дома, я закрою эту комнату и те две за ней. Поняли? Никому сюда не заходить. Ничего не трогать в комнатах Халкиса и Деметриоса Халкиса — пусть все остается как есть. И еще одно. Если хотите, можете выходить из дома и входить обратно, но каждый раз вас будут обыскивать, поэтому не пытайтесь хитрить. Это все.
— Минуточку, — послышался чей-то глуховатый голос. Вели медленно обернулся. Вперед вышел доктор Уордс — человек среднего роста, с бородой как у древних пророков, но почти обезьяньего сложения. Живые, блестящие, близко посаженные карие глаза смотрели на сержанта чуть ли не со смехом.
— Что вам-то надо? — свирепо рыкнул Вели, он стоял широко расставив ноги и заполнял собой все пространство в середине комнаты.
Врач улыбнулся:
— Вы же знаете, сержант, ваши распоряжения не создадут серьезных неудобств постоянным обитателям этого дома. Но меня они затронут самым неприятным образом. Видите ли, я здесь просто гость. Должен ли я бесконечно злоупотреблять гостеприимством этого печального крова?
— Да кто вы такой? — Вели угрожающе шагнул вперед.
— Меня зовут Уордс, я гражданин Великобритании и скромный подданный его величества короля, — прищурясь, отозвался бородач. — Я медик, специалист по глазным болезням. Несколько недель я наблюдал мистера Халкиса.
Вели фыркнул. Пеппер подошел к нему и что-то шепнул на ухо. Вели кивнул, и Пеппер сказал:
— Естественно, доктор Уордс, мы не хотим стеснять ни вас, ни ваших хозяев. Вы вольны уйти, когда захотите. Конечно, — с улыбкой продолжил он, — вы не станете перед отъездом возражать против последней формальности — тщательного осмотра вашего багажа и вас лично?
— Возражать? Разумеется, нет, сэр. — Доктор Уордс поиграл своей косматой каштановой бородой. — Хотя, с другой стороны...
— О, прошу, останьтесь, доктор! — заверещала миссис Слоун. — Не оставляйте нас в это ужасное время. Вы были так любезны...
— Да, пожалуйста, доктор.
Это раздался новый голос, глубокий грудной голос статной женщины — смуглой, самоуверенной красавицы. Врач поклонился и пробормотал нечто невнятное, а Вели неприязненно осведомился:
— А вы кто такая, мадам?
— Миссис Вриленд. — Ее глаза предостерегающе сверкнули, а голос сделался грубым, и Джоан, которая с горестно-покорным видом опиралась о стол Халкиса, храбро улыбнулась, уткнувшись оценивающим взглядом в мощные лопатки доктора Уордса. — Я здесь живу. Мой муж является... являлся... выездным представителем мистера Халкиса.
— Не понимаю. Что значит «выездной представитель»? Где ваш муж, мадам?
Женщина возмущенно вспыхнула.
— Что за тон! Вы не имеете права говорить со мной так непочтительно!
— Брось, сестренка. Отвечай на вопрос. — И Вели посмотрел на нее холодным взглядом, а уж если взгляд Вели становился холодным, это был действительно очень холодный взгляд.
Фонтан гнева сразу смолк.
— Он... он где-то в Канаде. Собирает информацию в нескольких местах.
— Мы пытались его разыскать, — неожиданно вмешался в разговор Гилберт Слоун. Напомаженные черные волосы, короткие, геометрически точно подстриженные усики и мешки под водянистыми глазами придавали ему беспутный вид. — Пытались... Он разъезжал по Квебеку в поисках каких-то старинных вязаных ковриков — это все, что нам удалось о нем узнать. Мы оставили для него сообщение в последнем отеле, который он использовал как базу, но никакого ответа от него пока нет. Может быть, он узнает о смерти Георга из газет.
— А может, и не узнает, — кратко отреагировал Вели. — О'кей. Доктор Уордс, вы остаетесь?
— Да, поскольку меня попросили. Буду очень рад остаться. — Доктор Уордс отступил назад и ухитрился оказаться рядом с величавой фигурой миссис Вриленд.
Вели угрюмо на него посмотрел, сделал знак Пепперу, и они направились в холл. Вудраф кинулся за ними, чуть не наступая им на пятки. Они вышли из библиотеки, и Пеппер тщательно прикрыл дверь.
Вели спросил:
— Что вам еще, Вудраф?
Адвокат резко сказал:
— Слушайте. Несколько минут назад Пеппер решил обвинить меня в ошибке. Мне не нужно никакого снисхождения. Я хочу, чтобы вы меня тоже обыскали, сержант. Вы сами, я с этим никак не связан.
— Ну не надо же так это воспринимать, мистер Вудраф, — успокаивающе сказал Пеппер. — Я уверен, что вы не имеете к пропаже никакого отношения.
— А я считаю эту идею чертовски удачной, — возразил Вели. Не церемонясь, он принялся энергично обшаривать, обхлопывать и общипывать Вудрафа, чего тот, судя по выражению лица, никак не ожидал. Кроме того, сержант чрезвычайно дотошно изучил все бумаги у него из карманов. Наконец он отступил от своей жертвы: — Вы чисты, Вудраф. Пошли, Пеппер.
У палатки Флинт, крепкий молодой сыщик, отбивался от поредевшей кучки репортеров, упрямо цеплявшихся за решетку калитки. Вели пообещал прислать ему смену, после чего решительно открыл калитку и ступил на тротуар. Репортеры тут же облепили их с Пеппером.
— Ваше мнение, сержант!
— Что случилось?
— Ну же, Вели, не будь таким молчуном всю жизнь!
— Сколько тебе дали, чтобы ты молчал?
Вели сбросил их со своих могучих плеч, и они с Пеппером нырнули в ожидавшую их полицейскую машину.
— И что мне сказать инспектору? — проворчал Вели, когда машина тронулась с места. — Вот уж он меня похвалит!
— Что за инспектор?
— Ричард Квин. — Сержант угрюмо уставился в красную шею сидевшего перед ним водителя. — Ладно, мы сделали все, что смогли. Оставили дом вроде как в осаде. И я пришлю кого-нибудь из ребят снять отпечатки с сейфа.
— Ничего хорошего это не даст. — Пеппер покусывал ноготь. Вся его живость исчезла. — Окружной прокурор тоже, наверное, устроит мне взбучку. Постараюсь держать дом Халкиса в поле зрения. Заскочу сюда завтра, посмотрю, как дела. А если эти ослы в доме запротестуют по породу ограничения их передвижения...
— Будет здорово, — отозвался Вели.
Глава 5
АНАЛИЗ
В четверг утром — это было 7 октября, и день выдался исключительно хмурый — окружной прокурор Сэмпсон созвал военный совет. Именно в этот день Эллери Квина формально познакомили с запутанной проблемой, которая в конце концов получила название «дело Халкиса». Эллери тогда был молод и дерзок[1], и, поскольку в то время его связи с органами полиции города Нью-Йорка еще не были такими крепкими, все считали, что он просто вмешивается не в свое дело, хотя и были вынуждены с ним мириться из-за уникальности его положения — ведь он, как-никак, сын инспектора Ричарда Квина. Следует признать, что даже и самого инспектора посещали иной раз сомнения в способности Эллери объединить интеллект с практической криминологией. Однако несколько отдельных случаев, где Эллери применил свой еще формирующийся дар дедукции, установили прецедент, который был принят во внимание, и потому он также оказался в числе советников, собравшихся на звуки набата в кабинет окружного прокурора Сэмпсона.
По правде говоря, о смерти Георга Халкиса Эллери вообще ничего не слышал, соответственно и об украденном завещании тоже. Поэтому он принялся донимать окружного прокурора вопросами, ответы на которые знали все присутствующие, кроме самого Эллери. Окружной прокурор еще не был тем терпимым коллегой, которым он станет несколько лет спустя, и вопросы воспринимал с явным раздражением. Инспектор тоже был порядком раздосадован, о чем и заявил со всей прямотой, и его сыну, несколько сконфуженному, пришлось забиться в мягкую глубину одного из лучших кожаных кресел Сэмпсона и умолкнуть.
1
Напомним, что история «Тайны греческого гроба» по времени предшествовала тем делам Квина, которые уже были представлены публике. Описываемые здесь события произошли вскоре после того, как Эллери Квин закончил колледж. (Примеч. Дж. Дж. Мак-К.)