Озеров принялся трясти Тумова.
— А, уже садимся, — встрепенулся геофизик.
— Еще нет. Но послушай, что мне пришло в голову. — Он кратко рассказал о своих соображениях.
— Зеленая фантазия! — зевнул Тумов. — Лучистая энергия поступает на Землю только из космического пространства. Извне… И зачем разбудил? Теперь не засну… — Он сокрушенно покачал головой, закрыл глаза и через минуту снова начал похрапывать.
Озеров некоторое время глядел в окно, потом сунул в карман потухшую трубку, достал записную книжку в кожаной оправе и принялся писать мелким, угловатым, похожим на клинопись почерком.
Мистер Алоиз Пигастер был высок и лыс. Седые брови нервно подрагивали на сухом лице, когда он говорил и улыбался.
Улыбался он по каждому поводу. При этом ярко блестели золотые зубы, а глаза оставались настороженными и внимательно буравили собеседника.
Озеров и Тумов познакомились с американцем на алма-атинском аэродроме, перед посадкой в самолет, который должен был доставить их в монгольский город Кобдо. Местные власти сделали все возможное, чтобы комиссия экспертов могла быстрее оказаться в районе работ.
Мистер Пигастер не успел даже осмотреть Алма-Ату. Его пересадили из одного самолета в другой, и вот они уже летят над снеговыми хребтами Джунгарского Ала-Тау.
Услышав, что Тумов свободно говорит по-английски, Пигастер обрадованно хлопнул Игоря по плечу, уселся с ним рядом и болтал всю дорогу.
Тумов вскоре узнал, что американец впервые в Советском Союзе, что он совсем не знает русского языка, но исколесил Индию, Тибет, Гималаи и владеет чуть ли не всеми языками народов Центральной Азии. По специальности он геофизик, астроном и математик. Сам управляет автомашиной и самолетом, а в молодости увлекался гипнозом и спиритизмом.
— Правительство Монголии хорошо делает, что дает возможность осмотреть место катастрофы, — заявил он. — Политики даже в Азии с годами становятся умнее и стараются не раздувать конфликтов.
— Какой конфликт? — возразил Игорь. — Неужели вы думаете, что гибель вашего спутника — дело человеческих рук?
— А неужели вы думаете иначе? — блеснул зубами Пигастер.
— Разумеется. Либо авария приборов, либо природное явление.
— Авария приборов исключена. Все приборы работали блестяще, мистер Тумов.
— Ну а, например, столкновение с метеоритом? — прищурился Игорь.
— Исключено. Скажу вам по секрету: наш спутник был снабжен специальным предохраняющим устройством, которое превращало встречные метеориты в пар.
— Это не секрет, — заметил Игорь. — Но предохраняющее устройство могло отказать…
— Невероятно. И вообще вероятность встречи с метеоритом совершенно ничтожна.
— Согласен. Однако она существует. Мы с вами запустили уже не один десяток искусственных спутников. И вот, наконец, эта ничтожная вероятность осуществилась.
— О, мистер Тумов, наш последний спутник — это целая летающая лаборатория. Там все было предусмотрено. В таком спутнике могли бы лететь несколько человек… Приборы были рассчитаны на многолетнюю работу.
— И все же ваш спутник погиб из-за какой-то непредвиденной случайности, — решительно заявил Тумов.
— Случайности — да, — ослепительно улыбнулся американец, — непредвиденной — нет.
— Простите, не понимаю.
— Или не хотите понять, дорогой мистер Тумов… Возможно, что никто не намеревался сознательно уничтожить нашу летающую лабораторию. Это произошло случайно, например при испытании какого-то нового оружия. Как это у вас говорится: целился в корову, а попал в ворону.
— У нас говорят не совсем так, но это не имеет значения, — заметил Тумов. — Меня интересует другое: неужели вы сами, мистер Пигастер, верите в высказанное вами предположение?
— Это официальная точка зрения государственного департамента. — В первый раз слова Пигастера не сопровождались улыбкой. — Я американец, сэр.