Дядя Митрофан заходил, садился возле. Альбин молчал, устремив глаза в одну точку. Казалось, он не замечал присутствия дяди Митрофана.
— Куда он глядит? — недоумевал старик и старался найти на беленой стене то место, которое так привлекало внимание Альбина.
— Верно далеко глядит. Ох, далеко… А что видит?..
Порой какая-то тень пробегала по бледному лицу Альбина. Тонкие черты искажались гримасой боли: юноша резко встряхивал головой, словно пытаясь прогнать тяжкие воспоминания.
«Переживает, — думал дядя Митрофан. — Конечно, будешь переживать, если не туда попал, куда посылали… А может, ждет чего? Книжек ему, что ли, каких достать? Почитает, глядишь, про беду свою и забудет на малый час».
Дядя Митрофан слазил на чердак, разыскал среди старых ящиков и пустых бутылок стопку запыленных книг — библиотечку ушедшего на фронт внука, выбрал несколько штук, обтер тряпкой и принес Альбину.
— Старинные, — задумчиво сказал юноша, осторожно листая страницы тонкими, длинными пальцами.
— Какие там старинные! — махнул рукой дядя Митрофан. — Перед самой войной куплены.
— О, конечно, — смутился Альбин, — я неточно выразился. Книги — такая вещь… Чем им больше лет, тем они ценнее… Я хотел сказать, что пройдут столетия, и некоторые из этих книг станут большой редкостью. За ними будут охотиться исторические библиотеки, музеи, любители старины. И даже не всегда за тем, чтобы их читать. Тогда это будет иначе… Книга скоро утратит свою роль сокровищницы человеческого опыта и знаний. Магнитные и электронные записи гораздо удобнее. Книги будут интересовать лишь лингвистов, историков, да коллекционеров. Вот эта, например, она станет настоящим сокровищем для собирателей редкостей.
— Подорожает, что ли? — не понял дядя Митрофан.
— Подорожает? — повторил Альбин. — Ах, то есть станет дороже. Нет, это не то слово. Оценивать ее никто не будет. Это ни к чему. Просто она станет уникальной, бесценной… Библиотеки, имеющие такую книгу, будут вправе гордиться. Ее написал кровью сердца мудрый человек в годы Великой Перестройки. Ее будут хранить среди других редкостей во дворце из металла и стекла, куда не проникает жара и холод, влага и пыль…
Дядя Митрофан покачал головой и осторожно смахнул паутину с корешка книги, которую Альбин держал в руках. Порывшись в кармане, достал старенькие очки в поржавевшей оправе, приладил их на нос, через плечо Альбина с любопытством и опаской глянул на заглавие. Удивленно заморгал маленькими глазками и еще раз перечитал заглавие, шевеля толстыми губами. Потом поглядел исподлобья на своего гостя.
Лицо Альбина оставалось задумчивым и серьезным.
— А ведь все-таки псих, — пробормотал дядя Митрофан и, насупившись, вышел из комнаты.
Книги не заинтересовали Альбина. Он перелистал их и больше к ним не прикасался. По-прежнему сидел, молчал, думал… Казалось, он не отдавал себе отчета в опасности своего положения. Дядя Митрофан со страхом размышлял, что будет, если немцы устроят очередную облаву или обыск. Наконец он не выдержал и решил поговорить с гостем начистоту.
Свой рассказ о войне и оккупации он закончил словами:
— Понимать надо, в какое время живем. Никто не знает, что через час будет…
— Я понимаю, — тихо сказал Альбин, — и о многом я знал раньше. Но действительность оказалась в тысячи раз проще и… страшнее. До чего я был наивен, Кузьмич! Чтобы понять по-настоящему, недостаточно знать, надо видеть, участвовать самому… А я связан; связан понятиями и законами иного мира. Я лишен права вмешаться, И это ужаснее всего… Если бы можно было начать сначала! Поверьте, Кузьмич, я не могу сейчас помочь вам. Я вынужден ждать… Может быть, силовое поле восстановится, и тогда… Как бы это объяснить? Я еще не понимаю, что произошло, почему прекратилась связь и исчезло поле, но…
— Я ему про деда, а он про бузину, — раздраженно прервал дядя Митрофан. — Меня твои тере-фере не интересуют. И помощи я от тебя никакой не жду. Ты лучше скажи, чего делать будем, если немцы нагрянут.
— Я сделаю все, что вы посоветуете.
— Первое разумное слово за неделю, — смягчился дядя Митрофан. — Тогда слушай. Документы у тебя какие есть?
— Документы?.. Ах, да… Никаких нет.
— Беда с тобой. В такое время разве можно без документов!..
— Я не знал, — Альбин смущенно пожал плечами.
— Тогда вот что. Я тебя спрячу в сторожке в лесу. Туда немцы не заглядывают. Ну, а там — поглядим… Согласен?..