16 апреля 19.. года я собрался вечером навестить своего давнего друга Элайя Хоста, чей дом стоит на восточной окраине. Там меня ожидала приятная компания, игра в бридж и самое главное бутылка ирландского виски. В этот год многие наши друзья собирались у него. Как я знал, там будут Хостин Форд, Леонсис де Вард, Амберс Грант и многие другие, с кем мы вместе с Элайем водим старую дружбу. Особенно надеялся я на приход Джонатана Эриса, моего самого близкого человека — друга и брата, но это лишь мечты. Мой старый друг с давних пор не очень уважает карточные игры и почти никогда не присоединяется к нам в наших желаниях…
Читая эти строки, я не смог вновь сдержать нахлынувших чувств. Слезы так и душили меня, но я поборол слабость и продолжил читать.
…Путь до дома Хоста был не близок. Поэтому я собрался заранее, что бы прийти к самому началу, не опоздав, как бывало уже несколько раз. Кликнув на углу экипаж, я забрался в салон и, крикнув кучеру адрес, попытался намного расслабиться, прислушиваясь к грохоту окованных железом колес и цоканью подков по каменной мостовой. Этот монотонный звук меня успокоил, и я немного задремал. На город медленно наплывала ночь.
Проснулся я от того, что кто-то грубо тряс меня за плечо.
— Эй, мистер, проснитесь, да проснитесь же, беда!
Странный хрипловатый голос принадлежал кучеру, парень стоял в дверях и остервенело тряс меня за плечо, стараясь разбудить.
— Ты что совсем озверел, чертов плут, что случилось? — но внятного ответа так и не последовало. Увидев, что я пришел в себя, кучер закатил глаза к небу, что-то прокричал по-испански (я не знаю этого языка, поэтому совершенно ничего не понял) и бросился куда-то в темноту улицы, оставив меня совсем одного.
Громко ругаясь на странных кучеров, я вылез из экипажа и, взглянув вдаль, понял, что же произошло и так напугало молодого грува. На площади Эллизия горели огни, было много народа, слышались крики, ругань, стрекот оружейных залпов и звон стали о сталь. Кто-то страшно хрипел, кто-то стонал. Видимо там шло сражение. На днях чернь всколыхнули новые налоги и запреты на вывоз из города продуктов питания. И теперь гнев и страх, душившие бедняков несколько недель, вылились в прямые столкновения со стражей, там впереди шел бой и мне там никак было не пройти. Правильно убежал кучер — умирать никто не хочет.
Но я должен все-таки пробраться к дому Хоста. Оглядевшись, я понял, что не доехал до нужного адреса всего каких-то пять кварталов. Дом моего друга был совсем рядом всего через несколько переулков — но это если идти через площадь, что в моем положении совсем невозможно и просто граничит с самоубийством. Придется идти через грязные улочки за улицей Родож и отправиться в обход. Это меня совсем не радовало.
Пройдя вперед несколько домов в сторону сражавшихся, я свернул в узкий проулок, ведущий в сердце нищих кварталов. Сразу же ароматы помойки острой иглой впились мне в нос. Кучи мусора громоздились на каждом повороте самой узкой улочки, какую я только видел за всю свою жизнь. Наверное, она даже не имела своего названия. Объедки, грязные тряпки, рванье и гниющие доски вокруг. В старых отбросах слышны треск и шебуршение — облезлые собаки ищут себе пропитание.
Вскоре свет фонарей стал далек, а здесь всем завладела удушливая тьма. Холодный ветер бродил в глухих закоулках и тупиках. На небо медленно всплыла яркая луна, разрезав мрак своим таинственным светом. Спасибо ей, теперь хоть что-то стало видно.
Спустя некоторое время я стал замечать, что грязи стало заметно больше. Черные, дурно пахнущие лужи растекались по дороге, через некоторые мне приходилось чуть ли не „переплывать“. Вот дьявол занес меня в это проклятое место!
И тут я среди куч разного хлама заметил первых обитателей этих мест. Сгорбленные, страшные, в каких-то жутких обносках эти призрачные тени чуть слышно скользили между курганов гнили, выискивая что-то в их смрадных недрах. Кто-то спал, укрывшись вонючим рваньем, кто-то ел, а один даже справлял нужду прямо там, где и ел, а возможно здесь же и спал.
Отвращение и тошнота погнали меня дальше. Быстрее бы покинуть это страшное место.
Туда где свет, где есть воздух, где люди живут, а не умирают медленно и неотвратимо.
Вдруг прямо передо мной из огромной кучи гниющих овощей выскочил странный человек в когда-то ярко красном халате, сейчас зияющем рваными и протертыми дырами.