Машина, на самом деле, была не очень большой, как предполагал Натти. Она не занимала и пятой части комнаты. По форме она напоминала дворец для лилипутов. На «фундаменте» красовалась панель управления с многочисленными кнопками, предназначения большинства из которых Натти не знал и не хотел знать. С одного конца были видны воронки, куда, судя по всему, нужно было загрузить ингредиенты. Труб было несколько: «Мука», «Сахар», «Вода», «Яйца», «Начинка из сластей», «Ягодная начинка», «Фрукты». У панели было еще световое табло, отражавшее состояние прибора и количество ингредиентов, всыпанных внутрь. Сейчас на нем светилась надпись «Готов к работе. Пожалуйста, выберите тип продукта». С другой же стороны выходил конвейер, по-видимому, на нем машина выдавала готовую сладость. В принципе, это было все. Правда, там еще было что-то внутри, но Сладкоежка не стал разбираться.
— Ну что, готово, да? — спросил он, подпрыгивая на месте.
— Чисто теоретически, — начал Сниффлс. — Приборчик-то готов. Однако я не очень уверен, что все сработает на практике. Надо бы как-нибудь подстраховаться, не знаю, или…
— Да от чего тут страховаться?! — удивленно воскликнул Натти. — От того, что тебя внутрь засосет и превратит в какой-нибудь кексик? Не говори глупостей, неси уже продукты!
— Действительно, — буркнул Ботаник и пошел в провизионный склад.
Бельчонок между тем выбирал тип сладости. Поскольку он недавно упомянул мини-кексы, то он выбрал именно их. Табло тут же выдало просьбу: «Пожалуйста, выберите тип мини-кексов». А видов этих самых выпечек было превеликое множество, и названия были весьма заманчивы. Натти решил выбрать наугад и незамедлительно ткнул пальцем в название «Тающая радуга». «Сахарный Форсаж 3000» тут загудел и затрясся, объявляя о своей полной готовности к работе. Тут пришел Сниффлс.
— Давай сюда быстрее, — поторопил Сладкоежка, читая одновременно инструкцию. — Нужно загрузить два килограмма муки…
— Два килограмма? — удивился Ботаник, хотя муку он уже высыпал.
— Да, это на пять партий сразу. Дальше, пять килограммов сахара, десяток куриных яиц…
— Понятно, что не перепелиных, — снова перебил муравьед.
— Смешно, — с ноткой иронии заметил Натти. — Итак, потом нужно залить это все пятью литрами воды. Налил? Отлично, теперь нужно добавить по три килограмма ягод следующих видов: клубника, смородина, черника, крыжовник и земляника.
— Когда я махну тебе рукой, — сказал Сниффлс. — Включай машину, хорошо?
Бельчонок кивнул головой, встал у кнопки включения и стал ждать сигнала. А муравьед тем временем насыпал перечисленные ягоды в трубу «Ягодная начинка». Ему было очень тяжело отмерять каждый раз по три килограмма, стоя на стремянке и рискуя упасть вниз. Тут как раз когда Ботан отмерял последнюю партию, старая лесенка все-таки не выдержала и надломилась. От такого поворота событий муравьед потерял равновесие и вместе с ягодами полетел в трубу, отчаянно размахивая руками. Это увидел Натти. Поскольку у него был не самый лучший вид из-за самих воронок, он решил, что это знак, и запустил машину.
«Сахарный Форсаж 3000» вдруг загремел, зашипел и загрохотал, возвещая о своей усердной работе. На табло появился обратный таймер, отсчитывавший пять минут до полной готовности. Сладкоежка с нетерпением смотрел на прибор, из его рта начала покапывать слюна. Ожидая конца готовки, бельчонок немного поигрался с приставкой Сниффлса, которая, несмотря на свою внешнюю привлекательность, оказалась очень сложной и путанной, как раз впору умишке муравьеда. Наконец прозвучал будильник. Натти радостно отбросил игрушку и ринулся к выводной трубе.
На конвейер выехали три подноса по шесть капкейков в каждом. Каждый такой кексик имел сероватый оттенок и был украшен кусочками ягод, отчего серость плавно переходила в радугу. Кое-где в тесте были даже видны какие-то блестки, сверкавшие на светившем из окна солнце. Натти не сразу обратил внимание на то, что в кексиках было очень много серого и красного цвета, и то, что выехали не все партии, а конвейер остановился на полпути. Он просто взял один маффин, обжигая свои пальцы, и незамедлительно сунул в рот.
Сразу же язык что-то начало больно резать. «Наверное, слишком жесткая присыпка», — подумал он и стал жевать. Однако вскоре ему пришлось выплюнуть сладость, поскольку сахар на вкус не ощущался вообще, вместо этого была какая-то соленость, терпкость и небольшая горечь, как будто бельчонок съел желчь вперемежку с кровью. Взглянув на прожеванный кекс как следует, Сладкоежка обнаружил остатки оправы и линз от очков Ботаника и ошметки плоти непонятно какого органа. Из теста капала кроваво-красная жидкость, и это была явно не глазурь.
Неприятная и вместе с тем пугающая догадка заставила Натти полезть на поломанную стремянку (подложив под сломанную ножку толстую книгу) и посмотреть во вводные трубы. И его гипотеза подтвердилась: в трубе «Ягодная начинка», которая начиналась измельчителем ягод (таким образом сортировались мелкие и крупные плоды) было много крови, на лезвиях измельчителя еще крутились остатки органов. Похоже, Сниффлс упал прямо в трубу, его хорошенько изрезало на кусочки и довольно-таки грамотно сунули в начинку кексиков.
Натти едва смог удержать рвотный позыв. Больше ему не хотелось есть эти самые маффины, он выкинул подальше то, что не дожевал, и хотел уже спуститься обратно, как вдруг заметил, что измельчитель не крутится из-за застрявшей там нижней челюсти. Бельчонок решил достать хотя бы эту мизерную частичку тела своего лучшего друга. Он наклонился, перегнулся через край трубы так, что его ноги стали непроизвольно отрываться от стремянки. И тут случилось непоправимое.
Сладкоежка-то смог достать челюсть из измельчителя, но вдруг стремянка, слабо державшаяся на книге, снова упала, лишая его опоры. От такой неожиданности Натти выронил кость наружу, а сам повалился внутрь, но он успел уцепиться руками за край. Острые зубцы измельчителя закрутились с огромной скоростью, угрожающе сверкая и посвистывая. Из-за крови стенки воронки были очень скользкие, и бельчонок начал потихоньку сползать вниз. Силы его угасали, и вот уже хвост попался на зубцы. Натти почувствовал нестерпимую боль, его затягивало внутрь опасной машины сладостей. В конце концов, он не выдержал и разжал пальцы. Последнее, что он почувствовал, будучи уже почти весь на том свете, было соскребывание кожи с черепа.
На конвейер выехали оставшиеся два подноса. Кексики теперь содержали много зеленого цвета и были пропитаны леденцами и подсахаренной кровью.
Лампи, несмотря на то, что еще вчера Рассел ему четко разъяснил, что не может провести сегодняшний день вместе с ним, пошел в порт отыскивать своего друга. По дороге он пытался придумать такое занятие, во время которого выдра не покидал бы свой пост. Но в его маленькую и, следовательно, туповатую голову так и не шли идеи, из-за чего Дылда сильно расстраивался. Он так увлекся своими раздумьями, что не замечал вокруг себя ничего, даже странную фотовспышку, произведенную неким черношерстным жителем. Пару раз он даже рисковал упасть в канализацию к Хэнди, который на тот момент ремонтировал водопроводные трубы. Но все-таки добрался до своей цели.
Странное дело, но в порту не было ни одного корабля. Это озадачило Лампи, но вскоре он заметил невдалеке пришвартованную к длинному пирсу лодку под свернутым парусом. В ней сидел Рассел. Выдра удил рыбу и тихонько посвистывал какую-то пиратскую песенку. Лицо его светилось от счастья. Еще бы, сегодня был самый клев, и уже за пару часов ведро наполнилось рыбой до половины. Улов дергался, прыгал и от этого сверкал на солнце.
— А ты мне говорил вчера, что сегодня у тебя дежурство, — обиженным голосом проговорил Дылда, подходя к лодке.
— Прости, приятель, — обернулся Рассел, виновато улыбаясь. — Я перепутал дни, сегодня у меня свободный день.
— Вот больше никогда не буду с тобой договариваться! — нарочито по-детски сказал лось, демонстративно надувая губы и скрещивая руки на груди.
— Да ладно тебе, не обижайся, — бывалый морячок похлопал друга по плечу. — Давай вместе порыбачим, а? У меня как раз имеется запасная удочка. Я подозревал, что ты придешь сюда.