— Сходи за ним, — предложила Брин. — Придем вместе — я и вы. Ансель поймет, что все меняется к лучшему. Возможно, он увидит, что у него есть будущее.
Я кивнула, соглашаясь с ней. Поможет ли Анселю то, что мир, который заставил его страдать, остался позади? Он всегда считал, что любовь превыше всего? Может быть, увидев нас с Шеем вместе, он сможет найти новую цель, ради которой стоит жить?
— Хорошо, — сказала я, отпуская руку подруги. — Пойду найду его.
— Здорово! — воскликнула Брин, обнимая меня. Я прижалась к ней, прикоснувшись щекой к ее мягким кудрявым волосам. Почуяв ее запах, я подумала о том, что он прекрасно отражает ее личность — сладкий и пряный, похожий на смесь ароматов ириса и корицы. Услышав такой запах, можно почувствовать себя дома где угодно.
Она бросилась вперед по коридору, а я подошла к двери спальни Шея и постучалась. Никто не ответил.
Я снова постучала. Возможно, решила я, он уснул.
— Его там нет.
Я повернулась и увидела Эдну.
— А где он?
— Аника взяла его с собой на совещание Командиров в Оперативном штабе, — ответила она, указывая головой в конец коридора. — Они заняты планированием захвата Тордиса.
— А почему мне никто ничего не сказал? — спросила я, нахмурившись.
— Об этом они тоже будут говорить, — пояснила Эдна. — После того что натворил твой брат, члены некоторых отрядов стали возражать против того, чтобы Воины участвовали в предстоящей операции.
Я не знала, как реагировать: расстроиться, рассердиться или все сразу.
— Они планируют новую миссию без нас?
— Пока они обсуждают возможность нашего участия, — сказала Эдна с легкой улыбкой. — Но это нам только на руку.
— В каком смысле? И кому это «нам»? — спросила я, пытаясь понять, чему так радуется Эдна.
— Потому что я хочу попросить твоей помощи в другом деле, — сказала она, поглаживая рукояти кинжалов, висевших на поясе. — Строго конфиденциально.
— Что за дело? — спросила я, чувствуя, как поднимаются волоски на шее.
Эдна перестала улыбаться. Рот ее вытянулся в строгую прямую линию.
— Мы с тобой попробуем вернуться и забрать моего брата.
На мгновение мне показалось, что подо мной разверзлась пропасть, и я падаю.
— Калла? — позвала Эдна, хватая меня за руку. Ноги отказывались служить мне, голова кружилась. — Что с тобой?
Я тряхнула головой, стараясь избавиться от головокружения и жара.
— Ты слышала, что я сказала? — спросила она, поддерживая меня.
Я кивнула.
— Забрать брата?
— Да.
— Ты имеешь в виду Рена? — спросила я, с трудом заставив себя выговорить это имя. — Ты шутишь? Для этого придется вернуться в Вейл!
Она приложила ладонь к моему рту.
— Не здесь.
Пришлось прикусить себя за губу — так мне легче было удержаться и не задавать вопросов. Эдна повела меня по коридору. Мы миновали мою спальню, потом еще несколько комнат, открыли какую-то дверь и проскользнули внутрь.
Комната, в которой мы находились, была точно такой же, как моя спальня, но внутреннее убранство было совсем другим. Моя комната носила на себе отпечаток комфорта и роскоши, присущей многим другим спальням для гостей. Ее обстановка была нейтральной, не отражающей личности владельца. Комната Эдны была иной.
Первое, что бросалось в глаза, — буйство цвета. Стены были окрашены в фиолетовый, малиновый и черный цвета, а на кровати лежало желтое бархатное покрывало. Эдна подошла к музыкальному центру и включила его. Из колонок полилась громкая музыка, сопровождаемая неземным пением, довершая и без того сильное впечатление от красочного интерьера. Мне показалось, что яркие стены кружатся перед глазами.
— Тебе нравятся Равионитис? — спросила она, увеличивая громкость. Я кивнула, чувствуя, как воздух в комнате пульсирует в такт громоподобным басам.
— Прости, что так громко, — крикнула Эдна, падая на кровать. — Нас никто не должен услышать. Обычно я так громко музыку не включаю.
— Да ничего, — ответила я.
— Присаживайся, — предложила Эдна, указывая на кровать.
Я была слишком взволнованна, чтобы отдыхать, но заставила себя присесть на край кровати и принялась теребить бахрому покрывала, чтобы как-то успокоить нервы.
— Значит, Коннор с тобой поговорил.
Она покачала головой и нагнулась, чтобы дотянуться до горы подушек, лежавших в изголовье.
— Нет, мне рассказал отец.
Из-под подушки Эдна достала конверт и вынула из него письмо.
— Коннор просто рассказал последние новости.
— Это письмо написал Монро? — спросила я, глядя на свернутые листы бумаги, которые держала в руках Эдна. Их было несколько. Как много он написал? О чем успел рассказать? Для каких секретов нашлось место на этих страницах?
Эдна рассмеялась, но я заметила в уголках ее глаз слезы.
— Коннор сказал, что отец был уверен, я не пойду на эмоциональный контакт с ним. Я решила, что не буду принимать участие в подобных беседах, после того как мама…
Эдна оборвала себя на полуслове и посмотрела на тумбочку, стоявшую возле кровати. Я проследила за ее взглядом и увидела фотографию в рамке. На ней была запечатлена женщина со светлыми, слегка рыжеватыми волосами и блестящими глазами цвета янтаря. Женщина обнимала тощую, глуповато улыбающуюся девочку — на фотографии была изображена Эдна, но в момент, когда был сделан снимок, она была значительно моложе.
Эдна провела большим пальцем по краю стопки бумаги.
— Так уж получилось, что родители сблизились при косвенном участии матери Рена, Коринны. Когда она погибла, отец опустился на самое дно. Мама помогла ему преодолеть тяжелый период. Таковы были обстоятельства моего появления на свет.
Я молча наблюдала за Эдной, не зная, что сказать. Она перекатилась на спину и прижала письмо к груди.
— Когда родилась я, отец решил, что не будет пытаться вернуть Рена, — сказала она, глядя в потолок. — Он не хотел, чтобы мы с мамой остались одни. Кроме того, он считал, что Коринна погибла по его вине, и никто не мог заставить его думать иначе. Но он всегда мечтал вернуть Рена. Здесь все это написано.
Эдна пошуршала листками.
— Я в этом не сомневаюсь. Но и винить его за то, что он хотел вас защитить, невозможно. Рен ничего не знал о нем. Он и сейчас не знает. Считает, что его отец — Эмиль Ларош.
— Да, верно, — сказала Эдна. — Поэтому нам и придется вернуться.
— Я не уверена, что он хочет, чтобы мы за ним вернулись, — предположила я, вспомнив, как он ударил меня об стену. — Возможно, он хочет остаться там. Вместе с остальными.
— Ты действительно в это веришь? — спросила Эдна.
Я ничего не ответила — не знала, что сказать. Мне было неизвестно, чего на самом деле хочет Рен. Хотелось верить, что его можно спасти, но я знала, как Хранители умеют ломать волю Воинов. Мой собственный брат чуть было не обрек нас на смерть во исполнение приказа прежних хозяев. Поверит ли Рен нам, если мы скажем, что его господа лгали ему?
В желудке снова проснулась боль.
Эдна сверлила меня взглядом.
— Нужно попробовать, — сказала она после паузы.
Я судорожно вздохнула:
— Эдна, а как мы сможем это сделать? Мы же едва ноги оттуда унесли в прошлый раз.
Она перевернулась на спину, села и опустила ноги на пол.
— Именно поэтому сейчас самый подходящий момент. Они меньше всего ожидают нашего возвращения, а мы собираемся просто попробовать найти Рена.
— Но как…
— Мы найдем его. Я открою слепую дверь, как в прошлый раз. Схватим его и вернемся. И все.
Эдна говорила торопливо, возбужденно сверкая глазами.
— Найдем его? Как?
Эдна кашлянула и посмотрела вниз.
— Я заметила… кольцо, которое ты носишь.
— Кольцо? — переспросила я, прижимая руки к груди так, чтобы кольца не было видно.
— Тебя обещали ему, верно? — спросила Эдна, не поднимая глаз. — Это он тебе подарил?
— Да, но…
Я хотела объяснить, что обмен кольцами не является частью церемонии заключения союза между Воинами. Что Рен подарил мне его, чтобы… Действительно, а зачем он мне его подарил? Чтобы дать понять, что любит меня? Чтобы показать, что наш союз — нечто большее, чем подчинение приказам хозяев? Дышать стало трудно — как тогда, в камере, когда Рен ударил меня о кирпичную стену. Я так ничего и не сказала Эдне.