— Неужели все погибли? — шепотом спросила Брин. — Даже Рен?
— Нет, — тихонько произнесла я.
Коннор подошел к нам, встал позади меня и положил руку на плечо.
— Ты их видела? — спросил Мэйсон.
— Они живы? Остались там? — спросила Сабина. Оживление сошло с ее лица, сменившись хмурым, настороженным выражением.
— Мы их там оставим?
Почувствовав нарастающее напряжение, Итан с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, подошел к нам.
— Что случилось? — спросил он.
Сабина сердито посмотрела на меня:
— Как ты могла их там оставить?
— В данном случае у нее не было другого выбора, — вступился за меня Коннор.
— Я в это не верю, — отрезала Сабина.
Даже Брин изменилась в лице, поразившись тому, что я, очевидно, струсила.
Я стояла, потупившись, и не могла набраться смелости поднять взгляд. Глаза наполнились жгучими слезами.
— Не мы их там оставили, — ответил за меня Коннор. — Когда Калла нашла остальных, я был рядом.
— Тогда почему они не с нами? — спросила Сабина, прищурившись.
— Они остались, Сабина, — сказал Нев, прочитавший ответ в грустном взгляде Коннора. — Остались с Хранителями.
— Я в это не верю, — сказала Брин.
— Не может этого быть, — прошипела Сабина. — Козетта никогда бы с ними не осталась!
— Это правда, — подтвердил Коннор. — Они напали на Каллу.
— А зачем им было нападать на нее? — спросил Мэйсон.
— Им приказал Эмиль, — пояснила я. — Они теперь служат ему.
— А Рен? — спросила Брин дрожащим голосом. — Он тоже остался?
— Да, — сказала я, — он остался из-за того, что я его бросила.
— Черт, — сказал Нев и пошел прочь, горестно качая головой.
Сабина тихо плакала.
— Козетта, Козетта… — причитала она.
Итан кашлянул, чтобы привлечь ее внимание.
— Послушай, Козетта решила остаться, потому что они запугали ее.
— Неужели страх перед побегом сильнее понимания того, что случится с ней, если рядом не будет меня? — с трудом произнесла Сабина. — Теперь я не смогу защитить ее от Эфрона. Она знает, что он…
— Известная беда лучше неизвестности, — предположил Коннор. — Ты и сама знаешь.
Сабина тряхнула головой и всхлипнула.
— Вы были подругами? — спросил Итан тихо.
— Я… всегда считала ее сестрой, — ответила Сабина. — Не могу понять, зачем она это сделала.
— Калла, — сказала Брин, беря меня за руку, — я хотела спросить о Рене… Вы…
Я жестом попросила ее замолчать.
— Не могу об этом говорить, Брин. Давай не будем.
Стыд, сожаления, чувство вины — лавина эмоций накрыла меня с головой. Сама мысль о необходимости давать какие-то объяснения казалась нестерпимой.
— Хорошо, — сказала Брин, поняв, что ответа не будет, и нахмурилась. — Я не настаиваю.
Она ушла вслед за Невом и Мэйсоном.
— Итан, не оставишь нас на минуту? — спросил Коннор.
— Конечно, — сказал он, провожая взглядом Сабину, медленно бредущую в сторону. Однако, в отличие от Брин, Сабина не пошла к другим волкам. Она приблизилась к краю крыши и одиноко стояла там, глядя в пустоту. Итан двинулся за ней и остановился на почтительном расстоянии.
Коннор внимательно наблюдал за мной.
— Монро сказал, что вы были близки с Реном, — наконец нарушил молчание он.
Слезы сжимали горло, не давая говорить, поэтому я подтвердила верность его предположения кивком головы. Что может быть хуже? Я понимала, что не вынесу больше вопросов о себе и Рене.
— Ты слышала, что сказал Эмиль, — продолжал Коннор вполголоса. — Перед тем, как…
Он не смог закончить и отвернулся. Я ждала, пока он справится с горем.
— Да, слышала, — подтвердила я едва слышно, не понимая, какое это может иметь значение.
Коннор повернулся ко мне и пару раз кашлянул, чтобы заставить голос служить ему.
— Я прошу тебя, ничего никому не рассказывай, пока я не найду подходящий момент и не переговорю с Эдной.
О чем я не должна рассказывать? Рен был потерян для нас. Монро погиб. Половина стаи осталась с Хранителями. Те, кого нам удалось спасти, считали, что во всем виновата я. Мало того, так оно и было. И что я могу сделать, чтобы исправить ситуацию? Ничего.
— Люди знают, — тихо сказал Коннор. — А если и не знают, то догадываются. Монро никогда не скрывал своей любви к Коринне. Но о ребенке не знал никто.
Ребенок.
Сердце дрогнуло так сильно, что мне показалось, будто в следующее мгновение оно взорвется. Я внезапно поняла смысл сказанных Коннором слов. Все эти бесконечные вопросы о Рене. Ужасная опасность, которой он подверг себя, спасая Рена. То, как он сложил оружие перед нападавшим на него волком. Рен был совершенно не похож на Эмиля, зато сходство с Монро было бесспорным. Так вот почему лицо Командира всегда казалось мне знакомым, когда я разговаривала с ним. Черные, как кофейная гуща, волосы, резко очерченные скулы, мужественный подбородок.
«Я не дотронусь до ребенка. И ты это знаешь».
Отцом Рена был Монро. Коринна попросила его убить ее, потому что ей было приказано родить ребенка. И она полюбила Монро за те месяцы, пока они планировали восстание… В это время ее тело было свободно от заклятия Хранителей.
— Боже мой, — прошептала я, чувствуя, как по щекам катятся крупные слезы. — Рен…
Сын Монро, а не Эмиля, и — Воин. Сущность матери всегда доминирует, определяя сущность ребенка.
— Мы ничем не можем им помочь сейчас, — сказал Коннор. — Жаль, что так получилось. Но Монро хотел, чтобы Эдна знала правду, особенно если он не вернется. Я ей все расскажу, но сейчас неподходящий момент.
Он был совершенно прав. Я старалась сдержать слезы.
— Как же так? А мать Эдны?
— Все это случилось прежде, чем я попал в отряд, — сообщил Коннор вполголоса, — но я кое-что слышал. После того как союз потерпел поражение, Воины попали в ловушку, и Коринна погибла, все было плохо. Очень плохо. И Монро было хуже всех. Он стоял на краю пропасти. Думаю, сильно пил в то время. В бою вел себя безрассудно. Искал смерти.
— И что случилось потом? — спросила я.
Мне не составляло труда представить, как беспощадно Монро обвинял себя во всем случившемся.
— После катастрофы в Вейле потерь было так много, что многие должности оказались вакантными. Диана, мать Эдны, попала в отряд Халдис в качестве нового Боевика. Она подружилась с Монро… Только ей удалось пробиться сквозь стену, которую он выстроил между собой и окружающими. Она спасла его от самого себя. А потом появилась Эдна.
— Ты был знаком с Дианой? — спросила я, стараясь представить себе мать Эдны — женщину с рыжеватыми темными волосами и глазами цвета янтаря. Перед внутренним взором возникла картинка: мужчина и женщина занимаются фехтованием; обменявшись ударами, они весело смеются. Коннор покачал головой.
— Я пришел в отряд на смену ей, — сказал он, взглянув в сторону Эдны. Девушка стояла у края крыши, уронив голову на грудь. — Рассказывал ли Монро ей что-то о Рене или нет, мы никогда не узнаем.
Коннор снова посмотрел на меня:
— Ты сможешь сохранить в секрете то, о чем мы только что с тобой говорили?
Я кивнула, чувствуя, что невероятные открытия, которым нет конца, окончательно вымотали меня. С каждым новым откровением привычный мир приобретал все более хаотичные очертания.
— Спасибо, — сказал Коннор и поднялся. Я смотрела на него и пыталась представить, как он будет рассказывать Эдне о том, что у нее есть брат, которого она не знает и вряд ли когда-нибудь узнает, если, конечно, он не погибнет в схватке с Ищейками.
Коннор ушел, и мое внимание привлекли тихие голоса
Итана и Сабины. Я посмотрела на них: Сабина протягивала к нему руки, он пытался уклониться.
— Я сказал, нет.
— Не будь ребенком, — сказала Сабина, и я увидела, что с протянутой руки падают красные капли.