Я пытался представить себе жизнь этого странного семейства, которое провело в своем мрачном доме более двадцати пяти лет…
«Рихард Хантри, скрываясь под личиной Герарда Джонсона, был узником и в физическом и в психологическом смысле… Женщина, с которой он проживал под одной крышей, видела, как он убил настоящего Герарда Джонсона, поскольку сама присутствовала при этом. Она, наверное, догадывалась о том, что он убил ее прежнего мужа, Вильяма Меада… Им обоим, надо полагать, было ужасно! Желая, видимо, скрыть свои прежние преступления, они должны были совершить новые, боясь разоблачения со стороны Поля Гримеса и Якоба Вайтмора.
…Женщина, с которой Рихард Хантри жил все эти долгие и мрачные годы, в один из дней, ради увеличения их скудного содержания, продала на базаре портрет Милдред Меад, нарисованной недавно ее мужем по памяти. Его неожиданно приобрел для перепродажи Якоб Вайтмор, тоже бедствующий. Потом он отдал за хорошие деньги эту картину антиквару Полю Гримесу. Тот, заинтересовавшись знакомой манерой художника произведения, начал вести свои изыскания, продав одновременно полотно Рут Бемейер. Это вынудило Рихарда Хантри принять свои меры перед угрозой разоблачения.
Неожиданно в исследование авторства картины включается Фред Джонсон, надеясь решить одновременно два вопроса: чисто профессиональный и личный. Профессиональный состоял в том, чтобы попытаться доказать, может ли эта картина быть оригиналом кисти давно исчезнувшего художника».
…Думаю, Фред мог ассоциировать портрет Милдред Меад с некогда виденной им картиной на Олив-стрит. Будучи неудачником, он не успел провести дома задуманное им исследование и не сумел установить также связь между своим отцом и художником Хантри. Ведь в ту же ночь старик выкрал картину из комнаты спящего Фреда и спрятал у себя в мастерской, на чердаке своего же дома. В то же время Бемейеры поручили мне разыскать пропажу. Все тесно переплелось и запуталось вокруг картины…
Я вновь глубоко задумался.
«…Значит, полусумасшедший пьяница Джери Джонсон действительно является исчезнувшим некогда художником Рихардом Хантри… Теперь он морально и физически опустился в результате длительного проживания в старом мрачном доме на Олив-стрит, вместе со строгой и суровой пожилой вдовой Вильяма Меада и его неудачником-сыном Фредом…»
Я задумчиво покачал головой: что-то опять мне не понравилось в такой логике рассуждений…
«Стоп! А что, если я пошел не по той тропинке?! Ведь вполне возможен и другой вариант развития событий… Нужно снова вернуться к исходному моменту… Что, если с самого начала все происходило иначе? Что, если убитым оказался не Вильям Меад, а Рихард Хантри?! В таком случае все дальнейшие события выглядят более логичными и последовательными!»
Я даже улыбнулся при мысли о том, что нашел наконец лучшее решение проблемы.
«Исходные события начались еще тогда, когда Вильям Меад получил короткий отпуск из армии и приехал домой в Аризону, к матери. Его личный дом находился в другом месте, в Санта-Тереза. Там у него была молодая жена-брюнетка и маленький сын. Они терпеливо ждали его возвращения после службы в армии. А вот родная и любимая им мать Милдред Меад продолжала жить в Аризоне с художником по имени Симон Лангсмен. Этот умный, добрый и отзывчивый человек, бывший к тому же художником, заменил ему в детстве и юности отца, научив хорошо рисовать. Поэтому Вильяма и тянуло посетить их в Аризоне. Когда молодой Меад приехал туда на короткую побывку, он неожиданно узнал, что его кровный брат Рихард Хантри за время его отсутствия и службы в армии присвоил часть его картин, выдавая за свои. Он, возможно, посчитал, что подобная подмена вряд ли обнаружится: ведь Вильям находится далеко, к тому же была война… Не всем удавалось вернуться живыми. Изображать из себя художника Рихард начал еще раньше. Он еще в юности потихоньку воровал наброски и картины молодого Вильяма. К тому же он начал активно ухаживать за его девушкой, на которой потом удачно женился. Это была красивая тогда еще Франчина. На этой почве, по всей вероятности, и наступил кризис в отношениях между братьями, что в один из дней привело к серьезной драке между двумя молодыми людьми-соперниками. Дрались они ожесточенно. Вильям был удачливее, так как прошел хорошую школу в армии. Он одолел Рихарда, избив его до смерти, а тело переодел в свой военный мундир, обезобразив до неузнаваемости лицо. Как внебрачный сын, Вильям, наверное, мечтал втайне занять место законного Рихарда Хантри. Теперь у него появился реальный шанс осуществить задуманное и одновременно освободиться от тягостной и опасной армейской службы и своей прежней, не очень-то удачной женитьбы в Санта-Тереза…»