Спонсор фильма хотел видеть сценарий исправленным, и директор передал его мнение, заверив при этом, что сам на стороне режиссера. Мнение дающего деньги равнозначно приказу, и направлено оно всегда на получение прибыли. Конечно, и Ёнчжуну хотелось бы иметь большой кассовый сбор. Но сцены, где героиню без причины заставляют плакать, раздеваться, бьют ее по щекам, теперь лишь в глухих провинциях считают интересными. Смотря фильмы, которые детально объясняют и учат, Ёнчжун несколько раз чувствовал обиду, словно режиссер нанес ему оскорбление. Раздражали его и фильмы с явно навязанным режиссерским мнением — они и так уже заполонили все экраны. Вносить свою лепту в это дело ему не хотелось. Как в шутку сказала Банана, лишь из-за одного неудачного фильма он до сих пор не может избавиться от состояния новоиспеченного режиссера, стремящегося во что бы то ни стало снять идеальный фильм. Но он ничего не мог с этим поделать. Все режиссеры хотят одного и того же, но на самом деле хорошее кино создать трудно. И так получилось, что в эту неделю ему целых три раза пришлось встречаться с директором.
Съемки начались активно, на подготовку к ним уходило все время, о поездке в К. Ёнчжун даже не вспоминал, и так незаметно пролетели две недели. После раннего обеда он с помощником вернулся в офис и получил от Бананы листочек с номерами телефонов. Звонили ответственные за рекламу, из совместной фирмы, поставляющей костюмы, из школы театрального искусства, откуда набирали людей для массовки, но первым был записан номер телефона человека, звонившего по поводу продажи дома в поселке К.
— Он сказал, что из агентства недвижимости?
Банана что-то писала в сценарии ручкой на шнуре, висевшем на шее. Клетка была полностью исписана.
— По-моему, нет. Посмотрите туда. Ведь и номер телефона не поселка К., а мобильного.
Как вспомнила Банана, по голосу мужчине примерно пятьдесят лет, он кажется деловым и образованным, говорит без провинциального акцента.
— Господин режиссер, давайте я позвоню. Когда совершается сделка с недвижимостью, всегда спокойней иметь дело с агентством.
Помощник набрал номер агентства недвижимости К. Возможно, у них было время обеда, никто не ответил. Как-то само собой это дело отодвинулось и забылось, и лишь по прошествии нескольких дней удалось позвонить снова.
На лице помощника, закончившего разговор с мужчиной из агентства поселка К., было написано сомнение. После звонка человеку, чей номер телефона Банана записала на листочке, он еще раз связался с агентством. Несколько минут помощник суетился, то поднимая трубку, то снова опуская, потом налил себе кофе из кофеварки и подошел к столу Ёнчжуна.
— Господин режиссер, странно все это. В агентстве говорят, что не знают этого мужчину. Был всего один человек, кто спрашивал о доме, но это не мужчина, а женщина.
Ёнчжун сложил руки на груди и снизу вверх посмотрел на помощника.
— Я позвонил тому мужчине, кто интересовался домом, но автомат ответил, что по просьбе абонента обслуживание приостановлено. Тогда я снова связался с агентством, и только после моих расспросов они признались, что женщина, которая хочет купить этот дом, сейчас там и проживает, оплачивая все счета.
— Ну тогда надо продать ей дом, и дело с концом. — Внимательно слушавшая разговор Банана легко расставила все по своим местам.
Помощник покачал головой.
— В любом случае, этим и должно все закончиться. Но что это за мужчина? Если он не связывался с агентством, откуда тогда узнал, что дом выставлен на продажу? Господин режиссер, кроме нас еще кто-то знает о доме?
— Нет.
Об этом, конечно, знает Ёну, но вряд ли здесь может быть какая-то связь. Хотя в К. кому-то должны были сообщить о смерти отца. Ёнчжун подумал об этом, и тут же лицо его снова стало непроницаемым. Прошел всего месяц как он узнал, что этот дом, проданный двадцать пять лет назад, до сих пор имеет отношение к отцу. К тому же в К. вообще никому не могут быть известны номера его телефонов.
В тот вечер Банана, сидя перед бокалом разливного пива, намеревалась задать последний вопрос Ёнчжуну, от которого она второй час не могла получить ни одного вразумительного ответа. Она немного колебалась. Слова девушки, произнесенные после глубокого вздоха, прозвучали легко, как ее обычная шутка.