— А ты, Ёнчжун? Хочешь учиться в этой школе?
— Хочу.
— Понятно. — Отец глубоко и низко вздохнул. — Тогда я расскажу, как мне досталось от старшего брата, когда я сказал, что не хочу ходить в школу.
Ёну чуть шевельнул согнутыми коленями, а Ёнчжун сидел, сильно прикусив губу. Пот стекал со лба мальчиков, падал на циновку с вытканными на ней цветами и превращался в пятно.
— Покойный ваш старший дядя был умным, незаурядным человеком. Однако мы его очень боялись. Если младшие братья не слушались, он бил их палкой. Ёну, ты знаешь, кто такой деспот?
Это был не тот случай, когда Ёнчжун мог прийти на помощь, поэтому Ёну ничего не ответил и лишь бессильно опустил голову.
— Я был единственным из братьев, кого в детстве ни разу не били палкой. Старший брат был душевным человеком и пошутить умел хорошо, но почему иногда он становился таким безжалостным к младшим, никто не знал. Битье палкой начиналось как приступ какой-то болезни, совсем неожиданно, и непонятно по какой причине. Я даже подумывал, что это похоже на помрачение гения. Помню, как он словно взрывался от гнева, когда другие братья делали что-то, не подумав. Он вел себя как садист. Может быть, таким способом он хотел забыть о вражде с дедушкой Сонилем, не знаю. Так вот, примерно классе в пятом учеба мне почему-то наскучила, и хотя я особо не блистал знаниями, мне показалось, что в школе уже делать нечего. До этого, будучи домашним несмышленышем, я лишь искал, чего бы интересного посмотреть или чего вкусного поесть, и не мог осознать, что у меня нет ни планов на будущее, ни склонностей к какому-либо делу, ни своих мыслей. Хотелось только делать все по-своему. Когда я сказал, что собираюсь бросить школу, старший брат с минуту помолчал, а затем спросил:
— Ну а дальше что думаешь делать?
— Зарабатывать деньги.
Никаких планов у меня не было, я растерялся и сказал первое, что слетело с языка.
— И как ты собираешься их заработать?
— Займусь торговлей или устроюсь на какую-нибудь работу.
О чем-то неопределенном говорить было нетрудно.
— Для торговли у тебя нет начального капитала, а для поступления на работу должно быть какое-то мастерство, не так ли?
— Ну, тогда это не получится. Скажу отцу, и, может, подамся в батраки.
После этих слов, сказанных со страхом, брат схватил меня, привязал к хурме, что росла на заднем дворе, и начал бить палкой.
Из глаз Ёну полились слезы, пятно на циновке стало больше. Что отец хотел сказать, поведав им эту историю? Что будет бить или заставит уйти из школы? Было лишь ощущение, что какая-то сила, с трудом возвращающаяся из нижней точки падения в исходное положение, придавилась напряженной атмосферой, оказавшись перед лицом трагического и важного, переломного момента в жизни.
Последние тяжелые слова отца остались в памяти Ёну:
— Мужчина с раннего возраста должен думать о жизни. Понятно?
— Да…
— Да…
Вслед за Ёну ответил Ёнчжун.
Отец распахнул дверь, позвал мать и велел нагреть воды для мытья. Когда Ёнчжун и Ёну с тяжелым сердцем снимали в ванной мокрую от пота одежду, отец принес и поставил перед ними ведро горячей воды.
Произвести впечатление на детей было несложно. Однако незначительное впечатление не могло изменить натуру ребенка или разбудить в нем выдающиеся способности. Упустивший время Ёну, так и не проявив интереса к учебе, запинался при чтении на каждом слове, в то время как другие дети бегло читали учебник по родному языку, и речь шла уже не об интересе к учебе — назревал скандал, его репутация оказалась под угрозой. Усвоив основные правила по какому-то предмету, он не стремился узнать больше, и даже начал показывать отвращение к учебе. Он считал, что не стоит идти учиться дальше, и при этом не чувствовал никаких угрызений совести. Проблема была и в том, что он слишком быстро находил способ решения любого вопроса, не прилагая особых усилий. Сообразительность Ёну, которая распространялась не на систематическую учебу, а лишь на отдельные предметы, позволяла ему ловко угадывать около половины вопросов на экзаменах, но в то же время она не оставляла совершенно никаких шансов на то, чтобы получать высокие оценки. И в центре подготовки тхэквондо было точно так же. Его хвалил учитель, и казалось, что ему интересно заниматься, но и это увлечение было недолгим. Как выразилась мать, все из-за его самоуверенности. В любом деле Ёну стремился узнать не столько основные принципы, сколько способ применения. Изучив лишь начальный этап и попробовав один раз, он делал только то, что у него легко получалось, а затем приходил к выводу, что ничего особенного в этом деле нет.