Петрониус вскочил, схватил Энрика за рукав и посадил на табуретку. На таких сидели художники, чтобы меньше уставать.
— Что случилось?
Энрик опустился на табуретку, стараясь отдышаться.
— Было собрание братства милых женщин… инквизитор тоже присутствовал… лебединая трапеза… нельзя было предотвратить… — заикаясь говорил он. — Неожиданно инквизитор встал и обвинил мастера Босха, который сидел напротив. Убийца найден… он признался под пытками. Словесная перепалка… Якоб ван Алмагин уличает его во лжи.
Энрик постепенно успокаивался, и его рассказ становился понятнее. Подмастерье провел рукой по разгоряченному лицу.
— Мастер Босх сказал, что под пытками любой сознается во всем. И сам бы инквизитор признался в том, что распял Христа. Он может доказать это на деле, если инквизитор согласится попробовать горячие щипцы и даст полчаса времени. Патер Берле неистовствовал, говоря, что это богохульство, что мастер Босх и его друзья-адамиты приказали убить дочь бургомистра.
В голове Петрониуса пронеслась мысль: учитель предсказал эти события. Он знал об этом! Но откуда все известно Энрику? И что такое лебединая трапеза?
— Что такое лебединая трапеза?
Энрик удивленно посмотрел на Петрониуса и шумно потянул носом.
— Праздничный обед, на котором братство любимых женщин поедает лебедя. Вся городская знать приглашается на обед: патриархат, священники, а если ты член братства, то и ремесленники, и, конечно, бургомистр. За столом обсуждаются спорные вопросы и заключаются сделки. Нынче обед устраивал бургомистр.
Несмотря на несчастный случай с дочерью и траур, он устраивает обед? Петрониус был ошеломлен. Очень похоже на западню. Мастер Босх не подумал об этом.
— Мы тоже удивились, но бургомистр настаивал. Полагаю, мастер Босх догадывался, что обед не будет праздничным.
Постепенно Петрониус начинал понимать взаимосвязь, но на языке вертелся вопрос.
— Ты тоже принимал участие в обеде?
Энрик вымученно рассмеялся и покачал головой. Петрониусу показалось, он заметил в глазах товарища ехидный блеск.
— Я — простой подмастерье. Конечно, нет.
— Откуда ты знаешь, что произошло?
— Случайно стоял перед собором. Знаешь, там за несколько монет можно…
Петрониус кивнул. Он знал, что возле храма можно купить любовь всякого рода на глазах у католических священников, которые и сами пользовались услугами потаскух.
— Дальше, говори же!
— Напротив расположен дом «братьев лебедя». Там они празднуют.
Петрониус кивнул. Перед этим зданием он ждал Зиту.
— Неожиданно туда устремилась охрана, ворота распахнулись, и солдаты поднялись на второй этаж. Вскоре они вывели мастера Босха.
— Проклятие! — вырвалось у Петрониуса.
— Мастер узнал меня и подал знак. Я подумал, что речь идет о картинах. Они должны исчезнуть.
Петрониус кивнул. Картины нужно доставить в Оиршот. Но как? Не привяжешь же доски к спине.
— Подвал! — прочел его мысли Энрик. — Там достаточно места, чтобы спрятать их хотя бы на время.
Петрониус был удивлен. О подвале он ничего не слышал.
— Где находится подвал?
— Пошли. Из подмастерьев о нем никто не знает. Я и сам наткнулся на него случайно.
Энрик почти вытолкнул Петрониуса из комнаты и открыл дверь в помещение, где хранилась копия «Воза сена». На другой стороне, ближе к стене, он разгреб опилки. Показалось железное кольцо. Затем Энрик отодвинул в сторону большую глиняную вазу, отставил другие сосуды и кадку, чтобы освободить откидную дверь.
— Здесь можно спуститься вниз. Картины без проблем войдут в отверстие, а внизу их можно поставить в дальний угол и прикрыть тряпками.
Петрониус заглянул в темную шахту подвала.
— А не лучше ли посмотреть, достаточно ли там места?
Энрик протянул ему лучину и свечу. Петрониус зажег свет и осветил спуск. Заметив лестницу, стал осторожно спускаться вниз, проверяя ступеньки на прочность.
В подвале пахло гнилью и застоявшейся водой. В дальнем углу лежали две бочки; они казались новыми, потому что сохранились лучше, чем деревянные полки вдоль стен, две из которых уже обрушились. Для картин места было достаточно, хотя держать их долго в такой сырости нельзя.
— Все в порядке, Энрик! — крикнул Петрониус.
И тут он услышал смех подмастерья, грохот захлопнувшейся крышки, звук передвигаемых на место предметов, загораживающих вход.
— Эй, Энрик! Что это значит?
Ответа не последовало. Петрониус напрасно пытался выбраться наверх и открыть дверь, в результате одна ступенька обломилась, и подмастерье едва не упал. Петрониус был заперт в сыром подвале.
XX
Юноша не сводил глаз с пламени свечи, бросающей прыгающие тени на стены подвала. Еще час или два свеча будет гореть, а потом он окажется в полной тьме, пока его не найдут или он тут не истлеет. Но кто его найдет? Кроме Энрика, никто не знает, что Петрониус в ловушке. И сколько ни стучи, никто не поможет.
Энрик! Теперь Петрониус понял, кто доносчик в доме мастера. Он никогда бы и не подумал, что под приветливостью и отзывчивостью подмастерья скрывается душа инквизитора. Они все попались на его удочку: мастер Босх, Якоб ван Алмагин, Петрониус, а возможно, и Ян де Грот с Питером. Ничего, эта собака еще попадется Петрониусу! Он собственноручно свернет негодяю шею — и с огромным нехристианским удовольствием.
В подвале становилось душно, кислый сырой воздух затруднял дыхание. Как зачарованный Петрониус смотрел на свечу, а она продолжала гореть.
Зачем Энрик заманил его сюда? Почему хотел устранить? Энрик оказался пауком, сплетшим паутину вокруг мастера Босха. Чего он добивается? И тут Петрониус ударил себя ладонью по лбу. Ну конечно! Два дня прошли. Патер Иоганнес обещал Петрониусу, что он исчезнет, и это удалось. Перед глазами юноши всплыл образ Энрика в черной сутане с капюшоном на глазах в трактире — это он выхватил у Петрониуса записку! Подмастерье почувствовал возрастающую слабость, закрыл глаза и отдал себя на милость судьбы. Но вскоре очнулся. Помочь можно тому, кто хочет, чтобы ему помогли. Пока у него есть свет, необходимо обследовать темницу. Дом полон тайн. Возможно, из подземелья есть выход.
Со свечой в руках Петрониус осмотрел стены. Они были каменными и казались непробиваемыми. Только на полу лежала глина, которая размякла от влаги и хлюпала при каждом шаге. Ни на одной стене не было видно ни потайной двери, ни лаза. Даже за трухлявыми полками он ничего не нашел. Петрониус прислонился к одной из бочек, держа свечу в левой руке.
Неожиданно пламя заколыхалось и едва не потухло. Невероятно! Поток воздуха снизу! Пламя выровнялось, свеча вновь горела ровно. Петрониус переместил свечу, и снова пламя запрыгало и потянулось в сторону бочек. Юноша последовал за ним, опустился на колено и исследовал бочку. Постучал по ней. Винная бочка оказалась пустой, следующая тоже. Затем Петрониус обнаружил отверстие для затычки величиной в палец, чернеющее в дереве бочки. Он поднес свечу к отверстию, и пламя сразу же повернуло туда. Петрониус глубоко вздохнул. Наверняка там какой-то ход. Если ему повезет и проход будет достаточно широким, чтобы пролезть…
Подмастерье отставил свечу в сторону и уперся плечом, однако бочка не сдвинулась с места. Когда Петрониус попытался еще раз, то поскользнулся на мокрой глине и толкнул свечу ногой. Она упала и с шипением погасла. Кромешная мгла окутала подмастерье. Петрониус прислонился к бочке и от отчаяния едва не закричал. Теперь он точно погибнет. Без света ему отсюда не выбраться.
Но нет, так просто он не сдастся!
Петрониус ощупывал дырку, а волоски на его руке шевелились от легкого ветерка. Юноша закрыл глаза и продолжал исследовать отверстие диаметром в два пальца. Оно казалось гладким и холодным. Затем в палец впился шип. Петрониус потянул за него, прижал… Неожиданно что-то звякнуло, и крышка легко подалась. Петрониус обернулся, схватил свечу и влез в отверстие, следуя за потоком воздуха, который теперь ощущался сильнее, пока не наткнулся на противоположную перегородку. Он осторожно ощупал ее — такая же задвижка! Подмастерье выполз из бочки и понял, что находится в помещении, большем по размеру, чем подвал. На стене в подсвечнике тлела лучина. Петрониус осторожно встал и, спотыкаясь, направился к ней, взял в руки, раздул пламя и поджег свечу.