– То-то и оно, Козья ножка. Играли. Все вы агнцы на минуту ставшие волками. Без клыков, но с рыком. Так, что не стоит. Вы люди сверху. Добычу поделите и растворитесь без следа. На то и расчет был.
Дорох с трудом опрокинул бочку. Оттуда посыпались драгоценности и золотые монеты.
– Постойте, Дорох. – завитый фрукт смущался. – Могу я… Мне деньги не особенно… Я адвокат… А вот плащ. Этот ваш. Багровый. Знаете. В лютую стужу у печки, да внукам.
– Мне он еще понадобится. А вы не тушуйтесь. Сшейте себе такой же. Было бы что показывать, а внуки все едино поверят. За мной. Пистон.
Переполох, которого не было.
Деревенька Чертаново располагалась в кривом овраге. Среди горстки мелких домишек на водянистом фоне августовской ночи дом Мишки Животинского выделялся особенно мощно. Не только своими размерами, но и тем, что он храпел сильно и голосисто, так что на вздохе у него поднималась крыша. Мишка Живот был урка опытный и хитрый. В огромной спальне предпочитал не спать. Ютился в закутке рядом на жесткой софе. Его помощник Баргузин храпел под жаркой периной и тяжким балдахином на кровати хозяина. На его жирной груди мерно вздымался крест из червонного золота. Символ воровской власти. В эту ночь над ним нависла серьезная угроза. Красный плащ вскарабкался по стене на второй этаж и перемахнул в полуоткрытое по причине жары окно. Перед ним лежал коридор, ведущий прямо в спальню Живота. Человек в плаще осторожно переступал через храпящие и сопящие тела. Нечаянно ногой он задел соломенную, стриженую скобочкой, голову длинного разбойника. Тот открыл глаза. Перед его осоловелым взором мелькнуло что-то красное. Сон вновь свалил его. Баргузин храпел. Его жирная рука коснулась пола. Красный плащ приблизился к нему. В это время через то же окно в коридоре в дом проник второй красный плащ. Он также столкнулся с головой длинного разбойника . Снова перед его помутневшими глазами замаячило что-то красное. Руки первого плаща уже лежали на кресте, когда послышался скрип. Он обернулся. В окоеме двери стоял человек в плаще. Плащ №1 отпрянул от постели. В его руке оказался смертельный итальянский стилет. Плащ №2 ответил на это русским шестопером. Второй размахнулся, но первый ушел от удара. Сделал выпад. Со звоном отбил стилет второй. Противники в нелепых позах застыли на месте. Перевели дух. Баргузин не проснулся. Беззвучная схватка продолжилась. В коридоре в этот час из окна спрыгнул третий красный плащ. Голова длинного разбойника смиренно ждала его. Оказавшись в спальне, третий на цыпочках, чтобы не потревожить сражающихся, прокрался к кровати. Крест был в дюйме от него, но соперники его настигли. Борьба трех плащей переместилась в партер.
– Баргузин! Баргузин! – раздался хриплый голос. Живописная кучка в красных плащах замерла и переместилась под кровать.
Мишка Живот вышел из своего закутка. Он ударил Баргузина по щеке.
– А. Что? – встряхнул немытой башкой Баргузин.
– Сколь раз говорил цепу с крестом отдельно ложить. Тут медянки на три рубля, а ты таскаешь его везде. Позолота слетает. Положь в сундук.
– Ага. Как скажешь, батька-атаман.
Босыми ногами прошлепал Баргузин к сундуку.
– Скорей назад вертайся, росомаха.
– Чего, батька. Снова налетели?
– Налетели былые бесы. Чего им неймется. Церковь я построил, детишкам и убогим помогаю. Про табак и водку забыл, а они все лезут, косорожие. А я же новый, Баргузин, но покою нет, словно, старый. – заплакал навзрыд Живот.
– Ну, что ты, чадунюшка. Не плачь. Таганка те ночи полные огня. – на манер колыбельной затянул Баргузин. На своих руках качал Баргузин Мишку. Живот очнулся. Хитро блеснули стальные глаза.
– Соска где, рассомаха? Забыл, что немец патентованный наказывал. Без нее никакого бесолечения.
Баргузин нашарил грязную соску и сунул в рот Мишке. Тот удовлетворенно зачмокал.
Мария и Цибульский.
Цибульский расхаживал перед Марией. Она готовилась отойти ко сну и появление мужа было неожиданным. В этой семье муж никогда не тревожил жену по ночам.
– Я долго молчал, Мария, но больше не могу. Я знаю, он был здесь. Этот Дорох. Он всегда будет нас преследовать.
– Уже нет. Больше он не придет.
– То же самое вы говорили в Варшаве. Мы уехали из Варшавы. Он приехал в Киев. Мы бежали из Киева. Мы в Москве и он в Москве. Я знаю, вы меня не любите, Мария, но я к вам привязан, а главное дети. Вы заменили им мать. Я обещаю вам. Если он еще раз здесь появится. У меня есть средство навсегда отвадить его от нашего дома. – с этими словами Цибульский, немного поплутав в пространствах своего широкого камзола, неуклюже достал и показал Марии короткоствольный дамский пистолет.