Думать было, собственно, особо не о чем. Время жизни отсчитывалось секундами. В пещерном комплексе находились две сущности. Что произойдет при их столкновении, Шаман мог только предполагать. Энергетика одной могла поглотить другую. Возможны были варианты взаимоуничтожения или уступки территории. В любом из рассматриваемых вариантов им грозила смерть.
— Если бросят гранату, взлетим, как птички, — сообщил гаюн, выпустив очередную очередь и спрятавшись за металлический бок цистерны.
«Перепрыгнуть расщелину невозможно, но прыжок — это почти полет», — мелькнуло в голове у диверсанта.
Зрительная память услужливо представила виденные раньше картины взрыва. Подброшенные в воздух взрывной волной человеческие тела.
— Нам придется рискнуть, — проговорил он и быстро изложил свой план.
— Согласен, — ответил гаюн, выслушав предложение диверсанта.
«Жаль, нет Колдуна, — мелькнула мысль у Шамана, когда он выстукивал бок цистерны, определяя количество хранящегося в ней топлива. — Этот рассчитал бы не только степень опасности взрыва, но и мягкую посадку после него».
Расчет диверсанта был прост. Они не могли перепрыгнуть двадцатиметровую расщелину. Солдат с оружием способен с разбега преодолеть ров в три-четыре метра. Весь расчет строился на том, что взрывная волна придаст прыгунам дополнительное ускорение и перебросит через провал. Основную опасность представляла собой стрельба томасолов и летящие от взрыва камни. Но выбирать было не из чего. Вариант нетраца давал шанс остаться в живых.
— Готов? — спросил он, прикрепив к боку цистерны миниатюрный подрывной заряд с дистанционным управлением.
— Если не поджаримся, то разобьемся в лепешку, — решительно проговорил гаюн.
Он высунулся из-за укрытия, давая непрерывную, длинную очередь из автомата, стараясь прижать противника к камням и заставить на время прекратить стрельбу.
— Пошел.
Оба одновременно сорвались с места и, ускоряясь, побежали к краю расщелины. Пятьдесят метров открытого, простреливаемого пространства — это очень много, но вслед им прозвучала только одна скупая очередь. Томасолы слегка растерялись, не понимая происходящего. Враг бежал к преграде, которую заведомо не мог преодолеть. Сейчас он либо остановится, либо рухнет в пропасть.
За два шага до края Шаман нажал кнопку подрыва, прыгая вперед и вверх. Уже находясь в воздухе, он почувствовал, как горячая, плотная стена ударила ему в спину, ускоряя полет и переворачивая в воздухе. Не потеряв ориентации, ему удалось собраться. Удар о камень он принял на ноги в полуприсяде и, подставляя дальше под касание с камнем плечи и спину, прокатился еще добрый десяток метров, умудрившись не потерять сознание.
Избитое тело болело, в голове стоял сплошной гул. Опираясь на руки, он с усилием приподнялся над землей и осмотрелся. В глазах двоилось, но неподвижное тело гаюна он заметил недалеко от края расщелины. Вокруг стояла абсолютная тишина. Нетрац понял, что получил контузию и ничего не слышит.
Прошло не меньше пяти минут, прежде чем он начал ползком, не поднимаясь, приближаться к неподвижному телу бойца. Гаюн был жив, но дышал с хрипом. Скорее всего, взрывная волна бросила его грудью на камень, и ребра грудной клетки не выдержали удара. На губах пузырилась кровавая пена. От смерти при ударе головой его спас защитный шлем.
— Ничего, — шептал Шаман, не слыша самого себя. — Мы еще повоюем, дружище.
Смерть, пролетевшая рядом, сблизила непримиримых врагов. Диверсант обращался к гаюну, как к товарищу по оружию.
Попытка перевернуть тяжелое тело не удалась, но усилившаяся боль вернула сознание бойцу.
— Удалось, — не открывая глаз и выплевывая кровь, прохрипел он.
Произнесенное бойцом слово нетрац понял, прочитав его по губам.
— Все нормально, напарник, — осторожно снимая шлем, прозвучало в ответ.
— Послушай, капитан, я долго не протяну, — с трудом прошептал гаюн.
— Выберемся.
— Нет. Связь. Частота пятьдесят и семь.
Едва слышный шепот прервался приступом кашля.
— Позывной. Тьма семнадцать. Вызовешь Спарк. Расскажешь.
— Сам все расскажешь.
— Уходи.
Боец выполнил свой долг до конца. Передав информацию, тело гаюна несколько раз содрогнулось в конвульсиях, и кровавая пена перестала пузыриться на губах.
Шаман поднял голову и посмотрел через расщелину. Цистерна потеряла свою форму, зияя огромной дырой развороченного взрывом бока. Вся площадка и верх скалы были объяты пламенем, и за густым дымом не было заметно никакого движения. Взрывная волна, перебросившая через расщелину беглецов, смела и охотившихся за ними томасолов. Пока с той стороны никакой угрозы не наблюдалось. В огонь томасолы не полезут.