— Информации об их возможностях почти ноль. То, что мы доподлинно знаем, так это то, что они талантливые гипнотизеры. Ни одного изгоя захватить в плен за весь период войны так и не удалось. Уверен, они умеют использовать скрытые возможности эгрегора. Их император прикрыт сущностными образованиями. Невидимая охрана, которую и мы создали себе на Гемме.
— В таком случае приближаться к нему нельзя. Риск не оправдан. Ты можешь пройти проверку у изгоев, но сущность тебе не обмануть.
— От сущности можно прикрыться сущностью. Я использую их же эгрегор против них самих. Даже не заикайся. Никогда не откажусь от возможности раскрыть секреты этой закрытой касты.
— Тебя не переубедишь, — тяжело вздохнул Самум. — Знаешь, меня что-то в сон потянуло. Я лягу здесь, на диване.
— Отдыхай. Я выспался, посижу тут, подумаю, — ответил Смирнов, устраиваясь в кресле с кружкой кофе в руке.
Когда спустя шесть часов психолог проснулся, Шаман сидел на прежнем месте все с той же кружкой, только напиток в ней был свежим. В каюте стоял запах свежесваренного кофе.
— Ты что, не ложился? — спросил Самум.
— Спал как младенец.
— И что приснилось?
— Кольцо жрецов с Геммы. Картинка такая, будто оно вставлено в стену в виде коробки дверного проема, а я то вхожу, то выхожу из него, почему-то все время оглядываясь назад.
— Мне тоже снилось кольцо. Несу я его на спине, как несли его, наверное, монахи несколько веков назад к отверстиям сифонов выхода Зеленого Суя. Степь, жара, в горле пересохло. Подхожу к отверстию не работающего сифона и кладу на него кольцо. В этот момент происходит выброс этой зеленой дряни. Я бегу от нее, а она падает сверху на меня дождем.
— Интересные сны, — задумчиво произнес Шаман. — У обоих на одну и ту же тему. У наших пращуров в далекие времена была поговорка «Не поминай черта на ночь».
— Своими разговорами перед сном мы всколыхнули подсознание, вот оно и выдало нам картины прошлого, — пояснил Самум.
— Похоже на то.
Вскоре психолог ушел к своей группе, а Шаман остался в каюте, которую теперь не имел права покидать. Трансформация тела уже началась, кости и суставы ломило, кожа лица и головы нестерпимо чесалась. Пытаясь отвлечься, нетрац подсоединился к закрытому каналу. Он в очередной раз просматривал на голографе имеющуюся информацию об устройстве общества гаюнов, непосредственно связанную с изгоями, пытаясь моделировать возможные варианты общения.
С момента отлета Колдуна прошла неделя. Внешность Смирнова за это время претерпела значительные изменения. Голова стала абсолютно лысой и покрылась крупными шишками, кожа на лице собралась глубокими морщинами. Тыльные части кистей рук заросли густым рыжим волосом. Крылья носа увеличились в несколько раз, а голос стал хриплым. В довершение картины на спине стал расти горб. Ходил Шаман вразвалку, так как кости ног значительно искривились, а ступни превратились во что-то напоминающее ласты. Боли понемногу стали отпускать нетраца, по мере того как трансформация подходила к концу. Он постоянно тренировался пользоваться своим новым телом и с легким беспокойством в первые дни ежечасно контролировал состояние своего мозга. Здесь все было в полном порядке. Память работала, четко выдавая по приказу воспоминания давно минувших лет и дел.
Возвращавшийся в каюту Самум делал вид, что внешние изменения командира его никак не трогают, и по вечерам они играли в трапс, очень сложную логическую головоломку. Победу почти всегда одерживал Шаман, что в очередной раз убеждало его, что собственное «я» под воздействием принятых препаратов не претерпело никаких изменений.
Нетрац не остался без внимания и со стороны шефа биологической лаборатории. Тот ежедневно появлялся в каюте. Раскрывал свой чемоданчик, прослушивал и выстукивал пациента, одобрительно кивал самому себе, делал очередной укол и, похлопав пациента по плечу, молча исчезал.
Раз в день каюту обязательно посещал Лузгин. Задерживался не более получаса. Задавал два-три вопроса, будто советуясь с нетрацем, и, под предлогом занятости, быстро исчезал.
Неуклюжие проверки и беспокойство друзей за его здоровье вызывали у Шамана только легкую внутреннюю улыбку.
На восьмой день заточения трансформируемого в каюте полковник пришел вместе с завлабом. Старичок быстро пробежался сканером по телу новообращенного изгоя.
— Все в полном порядке, — выдал он свое заключение. — Процесс практически завершен.
— Спасибо, профессор, — поблагодарил Лузгин.
Старичок собрал свой чемоданчик и, пожелав присутствующим всего наилучшего, покинул каюту.