«И кудыть ты собрался стрелять, оглашенный», — припомнил он фразу Шамана, изучавшего древние обороты языка предков.
Командир постоянно читал древние книги и манускрипты, выискивая в них приемы заговоров колдунов и, изредка балуя его и Бориса, цитировал старинные обороты речи.
«А действительно, КУДЫТЬ? Может, оставить все как есть. Пальнет в пространство как в копеечку. Будет что-то в виде салюта в честь сошедшего на вражеский берег диверсанта».
Пять часов потраченного впустую времени было жалко. Теперь пришлось лезть в прицельную систему дальномера и перенастраивать ее, минуя центральный пост управления стрельбой.
Наконец все срослось. Будучи экспертом по вооружению, Колдун прекрасно знал и порядки на орбитальных верфях. В пространстве вокруг поврежденных кораблей постоянно крутится всякая мелочь. Транспортники, подвозящие броневые плиты и боевые башни взамен разбитых, огромные подъемники и сварочные автоматы, эвакуаторы, вывозящие с кораблей, подлежащих полной разделке, оставшийся боезапас и другие внутренние ресурсы.
Установив на определителе цели массу в десять тысяч тонн и ее включение через три часа после остановки крейсера, он замкнул цепь и немного расслабился. Порадовавшись хорошо сделанной работе, спустился вниз по трубе, до люка арсенала, установил под направляющими цепи элеватора два мощных заряда. После выстрела центрального калибра заряды взорвутся, отчего сдетонирует и весь арсенал корабля. Дело было сделано. Подарки «гостеприимным» хозяевам оставлены. Не позднее трех часов после остановки в доке он должен будет исчезнуть с корабля — или исчезнет вместе с ним. В успехе своего предприятия у него не было ни малейших сомнений.
Усталый, но довольный, он вернулся в свою каюту, сжевал еще кусок питательной отравы, запив ее несколькими глотками неплохого вина из разбитого бара. Немного посидев, обдумывая свои действия на завтрашний день, устроился на койке и мгновенно уснул.
Весь второй день он провел в каюте, изредка подключаясь и слушая разговоры в центральной рубке. Ничего нового, что можно было использовать в предстоящей работе, он не услышал. Еда и сон, вот и все развлечения, которыми он мог себя побаловать.
На третий день в рубке оживились. К проводке крейсера подключилась планетарная диспетчерская служба, освобождая дорогу идущему на ремонт кораблю и изредка корректируя курс ведущих его эсминцев.
Выждав еще несколько часов, Колдун осторожно выглянул из каюты. Прикрывшись все той же личиной чумазого трюмного, диверсант двинулся по коридору, стараясь попасть на посадочную палубу. По зрелому размышлению он решил, что раненым и членам антиабордажной команды на корабле, стоящем в доке, на ремонте нечего делать. Выгрузку лишних членов экипажа будут осуществлять шаттлы крейсера. Пора было занимать место в отходящем транспорте.
Диверсант прекрасно знал устройство вражеских челноков, поэтому выбор укромного уголка, несмотря на небольшие размеры машины, не вызывал у него трудностей.
В шаттле имелся шкаф, где хранился скафандр, необходимый для работы в открытом пространстве при ликвидации аварийной ситуации или мелких поломок. Шкаф обычно был закрыт на замок. Кроме пилотов к нему никто не имел доступа. Вот в этом шкафу Колдун, имеющий не очень крупные габариты по сравнению с гаюнами, и собирался добраться до терминала на планете.
Когда он вышел на посадочную площадку, никто не обратил на него внимания. Техники перед вылетом проводили плановую проверку машин. Вторые пилоты, отвечающие за техническое состояние бортов, собравшись вместе, о чем-то оживленно вели разговор.
Улучив минуту, когда все на площадке были заняты делами, диверсант двумя прыжками преодолел трап, а еще через три секунды открыл шкаф хранения. Места как раз хватило. Подтянуть обе половинки двери изнутри, до щелчка замка, не составило никаких трудностей. Теперь оставалось ждать вылета.
Тело в ожидании старта уже значительно затекло от тесноты и неподвижности. Колдуну приходилось терпеливо и бесшумно разминать мышцы. Наконец в салоне послышался шум. По трапу затопали солдатские ботинки. Капитан не стал дожидаться полной остановки в доке и начал выгрузку части команды на планету заранее.
Вой насосов, выкачивающих воздух, легкая дрожь от заведенных двигателей шаттла, незначительный толчок — и инженер понял, что они уже в открытом космосе. Пилоты не баловали пассажиров точностью движений и плавными поворотами. По стилю движения машины можно было сказать, что за ее управлением сидит пилот-истребитель. Резкое пикирование, сваливание на крыло для корректировки курса, резкий набор высоты — все это в полной мере ощутили пассажиры при полете в атмосфере. Посадка, правда, была мягкой и, судя по незначительным маневрам по космодрому, достаточно точной.