Полет длился недолго. В распахнувшийся после посадки люк дохнуло жаром. Лучи Хохайя ненадолго ослепили пленника, но, привыкнув, он увидел знакомый пейзаж. Площадка для топтеров, невдалеке — палаточный город, к которому штурмовики и повели пленника. Единственной разницей с предыдущей картиной было отсутствие рядом с раскинувшимся лагерем огромных туш транспортников.
«Молодцы, быстро учатся», — мелькнуло в голове у психолога, вспомнившего свой недавний ночной налет.
— Господин майор, солнечник доставлен, — донесся до диверсанта из-за тонкой стенки купола доклад вошедшего туда штурмовика.
— Как он?
— Внешне в полном порядке.
— Давайте его сюда.
Полог, закрывающий вход в купол, открылся, и появившийся в проеме штурмовик махнул своему товарищу рукой. Получив очередной толчок в плечо, Самум вошел под купол и огляделся. Внутри все было по походному. Раскладная кровать, стулья, стол, за которым сидел сухощавый гаюн в полевой армейской форме. На столешнице блок голографа, аппарат связи с развернутой антенной.
— Присаживайтесь, — предложил хозяин палатки, указывая на стул, стоящий напротив него через стол. — Снимите наручники и можете быть свободны, — отдал он распоряжение конвойным.
Браслеты были сняты, и, растирая запястья, диверсант занял предложенное ему место.
В куполе у контрразведчика было прохладно. Дышалось легко.
— Воды? — вежливо предложил хозяин.
— Не откажусь, — ответил Самум и, получив охлажденный напиток, с удовольствием начал пить.
Все время, пока пленник пил, контрразведчик внимательно наблюдал за ним.
— Поговорим, — дождавшись, пока стакан опустел, предложил майор, одновременно вкладывая в слово и утвердительную, и вопросительную интонацию.
— Можно, — односложно ответил Самум.
— Каков состав вашей группы?
— Восемь человек.
— Цель заброски?
— Поиски артефактов.
— А конкретнее?
— Вы хотите жить? — вопросом на вопрос ответил Самум.
О-Кам на какое-то время даже растерялся, но потом его лицо пошло красными пятнами от гнева.
— Вы мне угрожаете?
— Нет, майор. Дело в том, что чем больше вы зададите мне вопросов и чем полнее я на них отвечу, тем короче будет ваша и моя жизнь. Причем ваша в первую очередь.
— Но отвечать придется.
— Конечно, но не вам и не здесь.
— Я могу тебя расстрелять прямо сейчас. — Лицо гаюна превратилось в злобную маску.
— Не можете. У меня есть слово для императора.
Сакраментальная фраза была произнесена. Теперь личность пленника была неприкосновенна.
Лицо майора изменило выражение. Он ненадолго задумался, а потом включил какой-то прибор.
— Сейчас пойдет запись. Повторишь, что имеешь слово для императора. Ты — солнечник и можешь не знать — если твое сообщение будет признано несущественным, то тебя ожидает долгая и мучительная смерть.
— Я знаю об этом.
— Тогда расскажи о причинах, побудивших тебя передать что-то Единственному.
— Причины две, и они очень просты. Я хочу жить. Я хочу жить очень хорошо и долго. Моя информация будет достойно вознаграждена.
— Ты уверен в этом? Твои слова похожи на требование.
— Я сказал — достойно вознаграждена. Император щедр, в этом у меня нет сомнений.
— Что-то хочешь сказать еще?
— Нет.
— Как скоро твое слово должно дойти до императора?
— Промедление недопустимо.
— Почему ты сразу не пришел к нам?
— Я постоянно находился среди людей, которые здесь высадились. Я не мог их убить, чтобы прийти сразу.
— Так ты заранее решил перейти к нам?
— Нет. Это решение я принял после того, как высшие силы, другой причины я не вижу, спасли меня во время взрыва. Это приказ свыше. Живи. Чтобы жить, надо быть полезным. Нельзя идти против воли творца.
— Мне нравится, как ты думаешь, — выслушав пленника, проговорил майор. — Но у меня нет связи с Гаей.
— Отправьте меня туда, где она есть, но я буду разговаривать только с императором.
— Император очень занят, и ты можешь умереть раньше, если не представишь его шепчущим какие-либо гарантии и доказательства ценности своей информации.
— Мои знания очень ценны и пригодятся империи. Я не собираюсь умирать, но если это случится, то, значит, такова моя судьба. Смерть — это не конец пути. Прозябать в этом мире я не буду. Да поможет мне творец.