— Буду ждать с большим нетерпением, — ответил ученый. — Интересно. Очень интересно. Если вы забудете об обещании, я вам о нем напомню.
— Конечно, профессор. Мы еще увидимся, — пообещал Шаман, покидая лабораторию.
«Профессор не догадывается о характере этого излучения, но мне кажется, я о нем кое-что знаю», — мелькнуло в голове у нетраца, когда он шел в лабораторию к биологам.
— Мы уже час как ждем вас, капитан, — встретил его ворчливым тоном седой старикан с огромной проплешиной на темени. — Прошу не стесняться. Снимайте комбинезон и устраивайтесь поудобнее.
«Плешь мог бы и зарастить», — подумал Шаман, подходя к креслу, похожему на зубоврачебное, и стягивая с плеч комбинезон.
— Вы знаете, моя растительность на голове очень нравится жене, а вот понравитесь ли вы кому-либо после того, как выйдете из моей лаборатории, еще вопрос.
— Я, кажется, попал не туда, — смутившись, проговорил Смирнов.
— Именно туда, куда и положено, мой мальчик, — продребезжал старичок. — Вы, молодые, настолько предсказуемы, что прочитать ваши мысли не составляет ни малейшего труда. Располагайтесь, сейчас вами займутся. Так и быть, плешь я вам делать не буду, но в остальном не взыщите.
Смирнова продержали в лаборатории более четырех часов. Сначала провели полное обследование.
— У вас на удивление очень крепкий и здоровый организм, — закончив осмотр, удовлетворенно сообщил врач.
— Я думаю, такое заключение не означает, что из меня можно сделать скреба, — пошутил диверсант.
— Не беспокойтесь. Никто из вас делать эту тварь не будет. Слишком большие отличия между вами. Процедура чисто косметическая: изменение черт лица, кожи, частичная трансформация скелета.
— Скелета-то зачем? С моей работой я должен быть в хорошей физической форме. Хотелось бы по возвращению получить все свое обратно.
— Не переживайте, капитан. Вернем все в целости и сохранности. А сейчас кое-что даже несколько улучшим. Как там у вас говорят, гм… С новыми физическими данными вы сможете набить морду любому гаюну. Свое лицо вы получите в лучшем виде, когда вновь попадете ко мне. Все прекрасно. Давайте приступим.
Десяток инъекций, три сеанса облучения, купание в ванной с каким-то отвратительного вида раствором, вдыхание газа без запаха. Тело Шамана было опутано проводами с головы до ног. После каждой проведенной процедуры взятие анализов и постоянный приборный контроль.
Помощники главного эскулапа действовали четко и молча.
— Десять миллиграммов сиборола, семь процентов, — командовал старик, одновременно вглядываясь в экран, наблюдая за реакцией организма.
Ассистент медленно вводил препарат, внимательно следя за зрачками и реакциями тела пациента.
— Норма, — сообщал он.
— Норма, — подтверждал старичок и подавал следующую команду.
Незаметно для себя диверсант уснул, а когда вновь открыл глаза, то обнаружил, что все датчики уже сняты с его тела и он лежит на столе, накрытый простыней.
— Вот и отлично, — проговорил сидящий рядом на стуле старик. — Можете собираться и приступать к своим прямым обязанностям.
Прислушавшись к ощущениям своего тела, Шаман не ощутил никаких неприятных реакций и, сбросив простыню, сел на своем ложе. Зрительный осмотр тоже не отметил никаких видимых изменений.
— Не переживайте, все идет так, как надо, — ответил на невысказанный вопрос старичок. — Изменения начнут появляться примерно через сутки, а полностью трансформация закончится дней за десять. Это будет болезненно, так как у вас активизирован обмен. Придется потерпеть.
В палату вошел ассистент и положил на край ложа аккуратно сложенную одежду диверсанта. Сверху на стопке лежала маска-капюшон с прорезями для глаз, полностью закрывающая голову ее носителя.
Шаман взял ее в руки, повертел, будто впервые увидел, и отложил в сторону.
— Зеркало вам понадобится часов через двадцать, вот тогда и оцените, — объяснил наличие аксессуара биолог. — Изменения в фигуре — на третьи сутки.
Смирнов встал и быстро оделся.
— До встречи, капитан, — протягивая для прощания руку, что несвойственно медикам, попрощался старик. — Вот это для обезболивания, — и он протянул упаковку ампул, всасывающихся через кожу.
— Буду с нетерпением ее ждать, — ответил диверсант и, пожав сухую узкую кисть главного биотрансформатора базы, в сопровождении ассистента покинул сектор, который гарантировал ему в недалекой перспективе массу неприятных ощущений.
— Как дела, Витя, — спросил Колдун с легким напряжением в голосе, разглядывая лицо вошедшего в каюту Смирнова.
— Гарантированно обещали, что завтра я уже начну пугать окружающих, — опускаясь на диван и бросая рядом с собой маску, ответил тот. — Ты-то сам как?
— А что я? Работа знакомая. Заходил Лузгин. У них там что-то изменилось. Ухожу через шесть часов.
— Где Самум?
— Знакомится с группой «ученых», которые пойдут вместе с ним «искать» камень силы на Сохара.
— Впервые идем на заброску отдельно.
— Не волнуйся, все будет в лучшем виде. Сам нас натаскивал.
— Ты там поосторожней. Лишний раз не рискуй. И, пожалуйста, без женщин, — улыбнулся Шаман.
— Обижаешь, командир. У меня вкусы не меняются. Вот тебе и после возвращения сразу ничего не светит. Разве что томасолкой разживешься.
— Изгои, по крайней мере их женщины, бесплодны. А насчет половых связей у меня полный пробел.
— Вот этот пробел и ликвидируешь, а потом поделишься впечатлениями.
— Пошляк ты, Мишка.
— Нет. Я полной жизнью живу и тебе советую.
— Прилягу я, — почувствовав легкое головокружение, проговорил Шаман. — Накачали всякой дрянью, вот, похоже, и начинает действовать.
— Ложись, во время сна все легче.
Колдун прошел вместе со Смирновым в спальню и, убедившись, что тот лег на кровать, вернулся в гостиную.
— Как он? — спросил у инженера вернувшийся с инструктажа Самум.
— Спит.
— Сон при перестройке организма лучше всего.
— Что скажешь о своей команде?
— Ребята грамотные, сыграют все что хочешь, но при существующих методиках допросов их быстро расколют.
— Они понимают, что им выписан билет в один конец? Как только они скажут первое слово, сработает блок ликвидации. Кстати, твоя легенда в этом случае тоже не будет стоить и ломаного гроша.
— Их убедили, что прокола быть не может.
— Но по твоим словам, ты в это не веришь.
— Честно сказать, не на сто процентов. Каянова ведь мы на Гемме не раскололи.
— Не ври самому себе. Там ты провел осторожное поверхностное сканирование. При глубокой стационарной обработке они поплывут как миленькие. При любом раскладе им все равно конец. Даже если на первоначальном этапе их оставят в живых, то император все равно прикажет их убрать. Представители врага являются носителями его тайны об информационном артефакте. Кому это надо. Вспомни Ю-Гира, убиравшего каждый раз всю команду, помогавшую ему прятать камни.
— Да согласен я, согласен. И так всю голову сломал, как парням жизнь спасти. Сохранение тайны дороже жизни людей.
— Здесь спорить не буду, но им все равно конец.
— Успокоил и вдохновил. Тоже мне товарищ. Нет, чтобы что-то дельное подсказать.
— А что тут подскажешь. Думай.
— Вот я и думаю. Может, уже на месте что в голову придет.
— Сам постоянно держи канал восприятия открытым. Тебя еще на корабле попытаются ликвидировать. Ю-Сим обязательно будет в курсе событий и пристроит в команду не одного своего человека. Руки у него длинные.
— Да что ты повторяешься. Все варианты просчитаны.
— А случайности?
— На Каянова намекаешь?
— И это возможно.
— Но в этом случае рядышком ты будешь.
— Уж постараюсь. Не сомневайся.
Колдун посмотрел на часы.
— Мне уже пора, — сообщил он. — Полетел создавать оппозицию императору и ее боевую пятую колонну. Когда на сцену выйдут ваши величества, задник на ней должен быть очень реалистичен.
— Не перестарайся с шумовыми эффектами.
— Постараюсь совмещать их с индивидуальным террором. Вы сами не задерживайтесь.