Лаура Констебль, облаченная в утреннее платье ослепительно красного цвета, неподвижно восседала неподалеку. Она не видела ни двоих мужчин, ни Стеллу Годфри, сопровождавшую Розу, ни Эрли Корта, кусавшего губы, ни Уолтера Годфри, недоброжелательно взиравшего через патио на детективов. Эта женщина была невероятно толста, даже несмотря на утягивающий ее под платьем корсет; ее грудь казалась просто необъятной.
Но размеры этой женщины были ничто по сравнению с безмерностью охватившего ее ужаса. Ее безжизненное, обрюзгшее лицо, покрытое толстым слоем косметики, выражало не просто страх, а настоящую панику. Вряд ли это объяснялось присутствием целой толпы полицейских и даже близостью мертвого тела. Эллери внимательно рассматривал ее. На заплывшем жиром горле нервно пульсировала жилка, а левый глаз непроизвольно подергивался. Толстуха дышала медленно, с трудом, как если бы страдала астмой.
— Все как в плохом спектакле, — хмуро буркнул он. — Интересно, что ее так тревожит?
— Трудно сказать... А это, полагаю, сидят Мунны? — пробормотал судья Маклин. — Прелюбопытный зверинец, сынок.
Эту женщину не узнать было трудно. Ее красивое лицо не сходило со страниц газет и журналов. Будучи родом из грязной провинциальной дыры Среднего Востока, она заблестела в лучах ненадежной славы прежде, чем ей исполнилось двадцать, став победительницей многочисленных конкурсов красоты. Какое-то время она была моделью — обладая прелестным лицом, с необыкновенно белой кожей и стройной фигурой, она была на редкость фотогенична. Потом она исчезла и через некоторое время появилась в Париже в качестве жены американского миллионера. Двумя месяцами позже выгодно развелась и заключила контракт с Голливудом на съемку в фильме.
Этот эпизод ее жизни был одновременно скоротечным и бурным. Не обладая особыми талантами, она успешно прогремела в нескольких громких скандалах и, оставив Голливуд, вернулась в Нью-Йорк, почти одновременно с этим заключив другой контракт, на этот раз возникнув в схожей роли на Бродвее. И вот тут-то Сесилия Болл и в самом деле нашла себя, ибо ее скандальная слава переходила из одного ревю в другое с той космической скоростью, какая возможна лишь на Бродвее и в балканской политике. Потом она встретила Джозефа А. Мунна.
Мунн был тот еще крепкий орешек. Парень с Дальнего Запада, в тяжелые времена забивавший скот за тридцать долларов в месяц, он вступил в карательную армию Першинга[6] во время войны с Панчо Вильей, потом попал в водоворот европейского конфликта. Заслужив звание сержанта и две медали во Франции, он вернулся в Штаты героем без гроша в кармане и с тремя шрамами от шрапнели. Однако эти раны не уменьшили геркулесовой силы Мунна, что следует из его дальнейшей истории. Почти сразу же он покинул Нью-Йорк и исчез на видавшем виды лайнере. Много лет о нем не было ни слуху, ни духу. Затем, неожиданно, он вернулся в Нью-Йорк — уверенный в себе сорокалетний мужчина, смуглый как метис, с такими же курчавыми, как и в молодости, волосами и состоянием в несколько миллионов долларов. Как он их заработал, не знал никто, кроме его банкира; но слухи утверждали, будто источником его богатства послужили революция, скот и рудники Южной Америки.
Джо Мунн прибыл в Нью-Йорк, одержимый одной идеей: как можно скорее наверстать упущенное им за годы странствий, рискованных кампаний и связей с женщинами-полукровками. В том, что он наткнулся на Сесилию Болл, нет ничего странного. Их встреча произошла в модном ночном клубе, где хмельное веселье было в самом разгаре, а музыка будоражила кровь. Мунн беспрестанно пил, швыряя деньгами с бездумной легкостью махараджи. Он показался ей таким большим, таким властным и таким непохожим на других бледнолицых мужчин, к которым она привыкла, и, самое главное, был так набит деньгами, что Сесилия, само собой, нашла его просто неотразимым. На следующий день Мунн проснулся в полдень в номере отеля «Коннектикут» и обнаружил рядом с собой жеманно улыбающуюся Сесилию; на бюро лежал брачный контракт.
Другой устроил бы скандал, пригрозил самыми страшными карами или обратился бы к адвокату — в зависимости от темперамента. Но Джо Мунн лишь рассмеялся и сказал:
— Хорошо, детка, ты меня подловила; но я сам виноват, и, надеюсь, ты не из тех, кого надо долго уламывать. Однако помни лишь одно: отныне ты жена Джо Мунна.
6
Першинг Джон (1860–1948) — генерал. В 1916 г. командовал войсками, которые преследовали мексиканских повстанцев во главе с Панчо Вильей.