Боролись, боролись люди за доброго коллаборациониста, врага народа, изменника родины, приспешника оккупантов. Но на них гаркнули — и пошли они, солнцем палимы. Причем палимы довольно сильно, юг же. Такая страна. Работал на ненавистных тварей немцев? Сдохни, падла. Не дергайся. Справедливости не жди. Помалкивай. Хороший урок дали мальчику. На всю оставшуюся жизнь. Он усвоил.
Короче, с младых ногтей Сергеич понял всё про политику партии и правительства. На простом таком, житейском примере. И поняв, (долго) не прокалывался, не попадался. Вот это «пребывание на оккупированной территории» он хитро и мудро скрывал после в анкетах. Ему это после ставили в вину — как же, обман, подделка документов!
И еще он молчал про репрессированных дедов. Не сам додумался — посоветовали доброжелатели, кто-то из районных аппаратчиков. По-человечески. Не стуканул человек, но — вместо этого — помог. Как это ни странно!
Ну а что, не хотел человек анкету себе портить. Ничо страшного. Но зачем в анкетах был такой пункт? А затем, что оккупация — это был такой затяжной момент истины.
Вот представьте: жили люди в полной уверенности, что страна их — великая, армия — непобедимая, Сталин там, Ленин и прочие — титаны и строй — самый что ни на есть. Ну и партия, соответственно. Если война, то малой кровью и на чужой земле. Как в песне: чужой земли мы не возьмем ни пяди, но и своей врагу не отдадим, все ж в это верили. И вдруг! В один момент жизнь рушится. Армия бежит. Стариков, женщин и детей отдали фашистам на поругание.
И эта вражеская власть длится целый год! Немцы пришли и делают что хотят, плевали они на всё и ложили на строй, на Сталина, на ленинский ЦК; «срать хотел я на вашего Ленина», как пели хиппи на Твербуле, заменив в «Марсельезе» французский текст русским. И ничего фашистам за это (сразу)! Это сломало многих. Спокойствие местных в оккупации — удивительная штука! Власть переменилась, совецкой уж нету, ах ужас-ужас!!! — но оказалось, что и хрен бы с ней. Без нее, как выяснилось, вполне можно жить. Небо не упало на землю. Были коммунисты, стали фашисты — и что теперь? Усраться и не жить? Никаких, заметим, массовых самоубийств, никакого бросания под танки, никаких демонстраций под красными флагами, типа убейте нас за родину, за Сталина… Будет Путин — будет Россия, не будет Путина — не будет России. Хорошая шутка. Абассаца.
Ну, потом Красная Армия вернулась со всеми этими вот казенными делами, с государственным совецким идиотизмом — я про идеологию. А психотравма — что, так сразу вылечилась у Миши? При том что травму эту и не лечил никто. Ломаные люди, битые, они при немцах глянули на жуткую изнанку жизни, увидели правду-матку. И дальше про эту открывшуюся им истину молчали как рыбы. Да, заткнитесь, не открывайте пасть, если хотите жить. Вот потому и была строчка в анкетах насчет пребывания, строго говоря, в Германии, в Рейхе, или, стыдливо и лживо выражаясь, «на временно оккупированных территориях». Это, думаю, не из одной только шпиономании. А просто начальники решили, нельзя сказать что без оснований, на всякий случай лучше этим людям не доверять, не пускать их наверх. Могут подвести! Очень не исключено, что в решающий момент они сломаются. Опять. И — подведут! Просто оцепенеют. Начнут врать и изворачиваться. А?! Или — вместо диктатуры пролетариата задумают повернуть к демократии. Скажите мне, что это не влияет на человека — когда мальчишка лично видит, как рушится весь его мир, политический строй, режим, вся страна. И приходит враг, и выкидывает на помойку красные флаги и портреты вождей. И надо целый год (а в Донбассе так и вовсе два) бояться этого врага каждую минуту! И это — нежнейший возраст, с 10 до 11 лет! Конечно, такие вещи проходят бесследно, да?!
А еще есть такая штука, про которую в 1942 году и не слыхали, — «стокгольмский синдром» она называется. Когда жертва-заложник начинает симпатизировать своим мучителям. Тем же немцам например. И после — помогать им изо всех сил и в ущерб себе и своей стране позволить им сделать то, что никто прежде не позволял, — объединить Германию, допустим… Скажите мне, что нет такого синдрома, что я его придумал! (А если есть, то сколько он длится, пока проходит?) Вот только что придумал, заради красного словца!
Ничего личного, но черную бы метку уместно послать такому парню, волчий билет ему выписать, пусть на комбайне вкалывает, но выше — не давать ему ходу. Казалось бы. По всем понятиям.