Казаки из прошлого смотрели с удивлением на происходящие. В руке у есаула, было нечто черного цвета, напоминающее плоскую дощечку, в которую он говорил. Дощечка святилась, и из нее слабо доносился чей-то голос. Николай, медленно осиял себя крестным знамением, и растерянно посмотрел на своих товарищей. Те, стояли, вытянув шею вперед, прислушиваясь и поглядывая то на телефон, то друг на друга. Затем, Григорий все-таки повернулся к фроловчанину, и сказал:
– Может быть, пойдем отсюда?
Фроловчанин молчал.
– Куда, ты собрался идти? – опять взревел есаул, – сейчас, поедешь, подожди!
– Ваше Благородие, что это у вас такое, куда Вы сейчас говорили, а потом в карман положили? – осмелился спросить Петр.
– Сейчас, ты мне пошутишь, – кивая головой бесился Сергей Гладович.
Минуты через две, раздался скрип тормозов, и в темном просвете комнаты, появились четыре силуэта в форме полиции. Они были с автоматами. Подходя ближе, они поздоровались с Шмуловичем, и тот, что был постарше в звании, спросил:
– Кто, тут, наглеет?
– Вот эти, трое! – показал на троих друзей из прошлого есаул Шмулович.
– Так, граждане, пройдемте! – проговорил старший полицейский, хватая за руку Григория.
– А, куда мне с тобой идти? – вырвав руку, сказал Григорий, – мне что, идти некуда что ли? У меня и без табя дел полно!
– Так! Что? Сопротивление собрался оказывать? – глядя в глаза, засвирипел старший полицейский и попытался заломить за спину руку Григорию.
Григорий опять было вырвался, но страж полиции, резко выхватив наручники, быстро сковал его. Петр с Николаем, было принялись оттаскивать старшего полицейского, но трое других полицейских, подбежав, хотели тоже заломить казаков. На что один из них, получил смачный удар в лоб от Петра. Другого же из полицейских, оттолкнул Николай, так, что тот, споткнувшись упал, но вскочил, одернул затвор у автомата и прицелился в сторону станичников.
– Отойти назад! – скомандовал полицейский, – лечь, на пол! Руки, за голову!
Петру с Николаем пришлось подчиниться приказу. Представители закона, завернув руки за спину казакам, надели им наручники. После чего, подняв их руки к верху, повели в машину.
Когда наших казаков посадили в полицейский УАЗик на заднее сиденье, один из полицейских, сильно ударил Петра сначала по лицу, а потом ногой в живот. Затем он закрыл двери, перешел на переднее сиденье и сел вместе с остальными полицейскими. Машина двинулась в участок.
9
Дорогой все молчали. Она длилась недолго. Автомобиль остановился. Двери открылись и друзей по одному, нагнув, заламывая руки, повели в отделение. За дежурной кабиной их повели к камерам. Проходя по коридору, когда уже никого не было рядом, один из полицейских отпустив Петра слегка вперед с разбега сильно ударил того подлым ударом ногой в спину.
Казаков из прошлого довели до одной из камеры, сняв с них наручники, втолкнули внутрь.
– Гринь, за что они нас? – спросил Николай, – мы же ведь ничего не сделали.
– За то, что кирпич не захотели грузить этому мужику, (мужиком раньше в казачестве называли обычных крестьян, которые тогда не были привилегированные в отличии от казаков) который есаулом себя кличет, – ответил вместо Григория Петр, – вот, табе и коммунизьм!
– Есть что закурить? – спросил кто-то в темной камере.
– Нету, – ответил Григорий спросившему, – ну, и законы здесь у вас: ни за что людей – казаков в тюрьму сажают! Что за власть это ишо (еще), такая неладная!
– А здесь все ни за что сидят, – сказал уже другой голос в камере.
– А что ж вы тогда молчите-то? – устремив взгляд в темную камеру, спросил Григорий.
Присмотревшись, он увидел, что задымленная табачным дымом камера, была переполнена людьми.
– А ты что, решил с властью повоевать? – спросил опять первый голос.
– Какая же это власть,что так не справедливо с людьми поступаеть? – вмешался Петр.
– А ты, будто с луны свалился!? – кто- то, встав с кровати, проследовал в сторону казаков. – что, первый раз, что ли сюда попадаете? Постой! Это не на базаре, я тебя случайно с плеткой видал? Ты ходил бабок там разгонял!
– Нет, не я, – ответил Петр, – не казачье это дело по базару бабок разгонять!
– А что же вы там, то и дело толкаетесь? – продолжил тот.
– Не знаю, хто там толкается, а я на базар не воевать хожу! – ответил Петр.
– За что же забрали вас? – спросил уже третий голос из камеры.
– Табе ж говорять: ни за что! – ответил Николай, – кирпичи отказались грузить, вот за это и забрали сюды. (сюда)