— Неверно вы судите, — серьезно ответил отец матроса. — Все зависит от обращения с животными. Дикие звери способны так же привязаться к человеку, как домашние.
— Ну-ну! — с сомнением сказал Борис. — Все-таки спокойней, если во дворе на цепи сидит обыкновенный барбос, а не африканский леопард.
— Обязательно на цепи? — нахмурился собеседник. — Звери, как и люди, цепей не любят. В укротителе они должны чувствовать друга. Мне, старику, довелось видеть на этой сцене Владимира Дурова. Вот был дрессировщик! Любого зверя приручал. А приручал, как друг, пониманием, лаской...
- Дружба с тигром? Что вы! — продолжал Кравцов — Такого приятеля лучше в страхе держать.
— Вы, молодой человек, рассуждаете, как представитель старой школы дрессировщиков. Один из таких, помню, рассказывал мне, что обучение начинает с хлыста: бьет зверя по передним лапам, пока тот от боли не научится, сидя, поднимать их вверх. Потом теми же способами дрессировщик заставлял животных прыгать через горящие обручи, делать «пирамиду». Против особо строптивых он пускал в ход раскаленное железо. Да-с! Этот, с позволения сказать, укротитель до самой своей гибели был убежден в покорности запуганных им хищников.
— Он погиб? — быстро спросил Леня.
— Жестокие укротители часто кончают плохо, — уклонился от прямого ответа скрипач. — На месте Отто Бергена...
Пятков не кончил. В раковине оркестра зажегся свет. Торопливо простившись, Пятков бросился к оркестру.
Звуки бравурного марша заполнили цирк. Из тоннеля, смеясь и кувыркаясь, вылетела ватага клоунов. Один из них вдруг заметил, что находится с товарищами внутри клетки. Из-за кулис раздался мощный львиный рев.
Клоуны заметались. Под хохот детворы они пытались прорваться сквозь прутья решеток.
На арене показался полный, широкоплечий мужчина в традиционном костюме укротителя и в маске. У входа он картинно задержался, показывая восторженно шумевшим зрителям огромного льва с пышной косматой гривой. По всей вероятности, это и был Отто Берген.
Ведя зверя на цепочке, укротитель пошел с ним по кругу арены. Лев торжественно печатал шаг в такт маршевой музыке, высоко поднимая лапы.
Оживление в зале усилилось, когда появилась следующая пара.
Стройный подросток в маске вел на поводке пуделя, напоминавшего маленького льва. Мальчик и собака ритмично вышагивали под марш.
Клоуны с визгом носились по клетке, вскакивали на плечи друг другу. Лев сел на скамейку рядом с пуделем и равнодушно поглядывал на мелькающие фигуры. Раскрыв огромную пасть, он лениво зевнул. Пудель, как в зеркале, отражал движения соседа и немедленно повторил зевок.
Юныe зрители хохотали так заразительно, что заулыбался и дедушка.
— Вижу, Цезарь, такой компания вас не устраивает? И вас, Каро? — с заметным немецким акцентом вскричал укротитель. — Покажите им уход. Прошу!
По знаку хозяина лев огласил цирк громоподобным рыком, а пудель с лаем накинулся на клоунов. Те молниеносно умчались за кулисы. Отто и его помощник сняли маски.
— Почтеннейший советский публикум, приветствуем вас! Ян, ком хир! Пирамид «Дружба» — алле!
Мускулистый укротитель выпрямился, протянул руки. Лев подошел и сел напротив. Затем поднялся на задние лапы, положил передние на плечи укротителя. Мальчик ловко подпрыгнул. Головы зверя и укротителя находились на одном уровне. Ян раздвинутыми ногами стал на них.
— Каро, иси! — крикнул юный акробат.
Пудель мигом очутился на плечах мальчика. Осторожно балансируя, он сделал стойку на передних лапах. Зрители бурно аплодировали.
— Замечательно! — Борис не сдержал восхищения. — Мальчик, вероятно, поляк. Дружный интернационал!
— Действительно интернационал. Но дружный ли? — пробормотал дедушка, подметив испуганный взгляд Яна, когда Каро несколько раньше, чем следовало, спрыгнул на песок.
Зоркие глаза Лени тоже увидели, что Ян бледен, грудь его тяжело поднимается.
«Нелегко, видно, дается «пирамида», — сочувственно подумал Леня.
...В клетку один за другим вбегали тигры. Огромные полосатые кошки принюхивались, беспокойно били по бокам хвостами. Отто нахмурился, напрягся.
— Ап! Зетц! — кричал он, указывая тиграм места.
Звери, глухо рыча, вскакивали на поставленные для них высокие табуретки. Один, самый большой, присел, пружиня струной хвост, и грозно рявкнул на укротителя. Зрители оцепенели. Но Берген не растерялся.
— Зетц, Акбар, место! — И бич со страшной силой обрушился на непокорного.
Заревев от боли, тигр подчинился.
Представление продолжалось. Леня заметил, что немец не выпускал из виду строптивого тигра, старался не поворачиваться к нему спиной.