Волны поднялись такие, что Аякчаана едва держалась на расколовшейся льдине. Она почти легла на мокрую ледяную поверхность, стараясь не соскользнуть в морскую пучину, и молясь, чтобы кит не захотел сделать еще такое же сальто мортале.
– А – а – а! – протяжно вопила она. – Помогите!
– Расслабься и закрой глаза, – спокойный голос деда заставил ее вздрогнуть.
– Дедушка Учур, ты где? – в голос ревела испуганная Аякчаана.
– Я здесь, рядом, – услышала она в ответ, и, приглядевшись, увидела полупрозрачное изображение дедушки, совсем рядом, на ее почти потерпевшей крушение льдине. – Я все время рядом с тобой, ты знаешь?
– Что случилось?
– Где ты сейчас только что была?
– Во дворце Мары, – ответила Аякчаана.
– Вот о том и думай. Тебе это все кажется: и лед, и кит, и солнце это. Ты грезишь тем, чего боишься или опасаешься в глубине души. Чтобы избавиться от наваждения, лишь подумай о том, что это – сон, и вспомни, что было перед тем, как ты сюда попала. Шутят над тобой духи.
Аякчаана представила перед глазами тронный зал с черными нефритовыми колоннами, и наваждение растаяло: она, действительно, стояла посреди той же тронной залы, рядом с ней, у стены качалась из стороны в сторону Енисея, причитая и бормоча что – то не своим голосом, чуть поодаль, облокотившись спиной на колонну и уставившись в потолок невидящими глазами, сидела Ярослава. Между ними суетился Истр.
– Ярослава, да что с тобой! Енисея, очнись! – в бессилии орал он, тормоша ее за плечи. Девочка же бесчувственной куклой висла на его руках. – Да что ж это такое, а? – оглянулся он на Аякчаану, но та искала глазами свою компаньонку, светловолосую девочку Катю. Кроме душевного спокойствия, ее новым знакомым ничего не угрожало, если верить словам дедушки Учура, – каждой из них сейчас видится то, чего она больше всего в жизни боится. А вот Катя… Отчего – то Аякчаане подумалось, что привела ее в этот мир Катя, и увести тоже должна именно она.
Девочка нашла ее у самого трона. Она стояла, не плакала, в отличие от Енисеи, не выглядела сумасшедшей, как Ярослава. Она сосредоточенно что – то слушала.
Ая легонько дотронулась до ее руки, потянув запястье в сторону входа, подальше от трона царица ночи: мало ли что той придет в голову, узнай она, что за компания тут у нее собралась. Но Катя не пошевелилась. Ее холодные пальцы на мгновение сжались, словно цепляясь за тающую надежду, и отпустили.
***
Катя, потеряв чувство реальности, не ощущая рядом друзей, сделала шаг навстречу манящему образу.
– Ирмина, это ты?
Черная струящаяся дымка дрогнула и отодвинулась вглубь пространства. Катя никогда не думала, что у черного цвета может быть столько оттенков и полутонов. Воздух вокруг томился под синеватой изморозью плотного темного серо – зеленого цвета. Помнится, она смотрела фильм про Марианскую впадину. На океаническое дно самого неисследованного участка земли опускался глубоководный батискаф, а команда специалистов фиксировала все на пленку, кружась над многокилометровой толщей океанической воды как раз такого, жутковато – таинственного цвета. Говорят, на дне Марианской впадины могут обитать неизвестные науке монстры.
Интересно, что обитает здесь.
– Ирмина, стой! Мне надо тебе кое – что сказать…
Еще одна тщетная попытка. Тень, мелькавшая впереди, опять ускользнула.
– Я дальше не двинусь! Не сделаю больше ни одного шага! – крикнула Катя в жутковатую глубину. И, желая показать серьезность своих намерений, остановилась.
Серо – зеленая мгла молчаливо клубилась вокруг. Тогда, в подвале Александрии, когда Катя впервые столкнулась лицом к лицу с ведьмой Ирминой, чернильная мгла таила в себе многочисленных Духов Черного морока – отвратительных полулюдей полуживотных, вечно голодных, жадных до человеческого тепла и самой жизни. Сейчас казалось, что она совершенно одна.
Внезапно перед самым ее лицом мелькнули черные как смоль глаза, искрящиеся ненавистью и любопытством.
Бледное удлиненное лицо, безусловно, красивое, если бы не было искажено злобной гримасой, длинные темные волосы распущены и пушистым облаком развиваются во мраке, сливаясь с ним, переходя в него. Тонкое полупрозрачное платье почти не скрывало наготу прекрасного молодого тела. Женственные руки изящно и грациозно перебрасывали из ладони в ладонь искрящийся бело – голубой шар, источавший характерный электрический звук.
Ирмина парила над поверхностью, то сливаясь с царившей вокруг мглой и растворяясь в ней, то появляясь вновь. Словно голограмма.
– Вот мы и снова встретились, девочка Катя Мирошкина, – улыбнулась ведьма. – Времени прошло мало, а сколько воды утекло, не находишь?