– Не нахожу, – огрызнулась Катя. – С моими друзьями все в порядке? Куда они опять пропали?
Ирмина хохотнула в кулачок:
– Я их отправила подумать о дне завтрашнем. Они сейчас видят свои самые жуткие кошмары. Знаешь ли, весьма полезный опыт: многих он спас от массы непоправимых ошибок.
Катя задумалась:
– А я? Вернее: а ты – ты мне тоже только снишься?
Ирмина опять растаяла в серо – синем тумане и появилась у Кати за спиной:
– Как знать, как знать, – промурлыкала она, изучая взглядом девочку. – Да и не думай ты о своих попутчиках, – подумаешь, знакомы без году неделя, а ты за них хребет гни.
Катя резко обернулась к ней:
– Они мои друзья!
Ирмина хмыкнула, снова отлетела чуть дальше.
– Ну – ну, – задумчиво согласилась она, хотя во взгляде чувствовалась настороженность. – Так о чем ты хотела поговорить со мной? – неожиданно напомнила она.
Катя спохватилась – да было нечто, что ее беспокоило. Нечто, что могла она спросить лишь у этой опасной женщины.
– Правда ли, что вы с Могиней сестры? – собравшись с духом, выпалила она.
Глаза Ирмины сузились, превратившись в две маленькие злобные щелочки, узкое лицо побледнело, став еще более мраморным.
– Что ж, – пропела она, – не думала, что Могиня помнит об этом… Не знаю, зачем она тебе это открыла, но скажу, о чем ты просишь: да, мы с ней сестры.
Она взмахнула рукой и перед Катей раскинулась тень зеленой лужайки, на которой веселились и играли две девочки, похожие как две капли воды, одна только рыженькая, а вторая – темноволосая.
У Кати перехватило дыхание:
– Так вы еще и близнецы?!
Ирмина невесело хохотнула:
– Видать, Могиня тебе все рассказала. Все, да не все! Я ее на две минуты младше, – и добавила злобно, – вроде бы ничтожная разница, а смотришь, как оно все получилось. Ей все всегда доставалось легко: она старшая! Первый пирожок – ей, лучшая шаль на ярмарке – ей. Она – умница, она – красавица, она матушкина и батюшкина любимица. А меня словно и нет вовсе!
Катя ужаснулась:
– Так вы из – за пирожков и шалей рассорились, что ли?
– Да причем здесь шали эти! – Ирмина заорала так, что Катя вздрогнула. А Ирмина побледнела еще больше. Помолчав, совсем тихо, с внезапно охрипшим голосом, она добавила. – Тесно нам с ней стало в одном доме, в одном мире. Чтобы я не сделала, меня сравнивали с ней… Я сделала то, что нас расставило с ней по разные стороны.
Катя выдохнула, и, набравшись сил, четко проговорила:
– Знала ли ты, когда отдавала приказ убить меня, что ты родня мне?
Ирмина, не мигая, уставилась на нее. Катя считала секунды: одна, две, три… Ирмина ухмыльнулась:
– Ты внучка Могини?.. Конечно, забавно получилось, ничего не скажешь, – она поправила темные волосы, убрав тяжелую прядь со лба. – Но, нет – не знала…
– А знала бы – изменило бы это что – то? – с сомнением в голосе спросила Катя. Ирмина, смотря ей прямо в глаза, медленно качнула головой влево – вправо. Катя сглотнула, выдержав взгляд ее черных глаз. – Понятно. Только не я ее внучка.
Черная бровь взметнулась дугой вверх. Пространство вокруг заметно напряглось и потемнело – ведьма нервничала и злилась. А девочка продолжала, не спуская с нее внимательный взгляд:
– Это она моя внучка. И теперь выходит, что и ты…
Ирмина минуту постояла, беспомощно оглядываясь по сторонам, и разразилась хохотом. Тот и дело мелькавшие в руках шаровые молнии выпали из рук и с шипением ударились о нефритовые плиты, оставив в них неглубокие выжженные ямки. Видно, слова светловолосой девочки изрядно развеселили ведьму. Та от души смеялась, запрокинув голову, и вздыхая совсем по – девчоночьи.
– Ой, порадовала ты меня, девочка Катя Мирошкина, – выдавила она сквозь слезы. – Там, в твоем времени, тебе либо сказки писать надо, либо в больничке специальной полечиться.
– То время, которое ты имеешь ввиду, – Катя решила завершить начатое, – такое же мое, как и твое. И Могиня, а, значит, и ты, действительно, мне внучкой приходитесь, так как я жила за две тысячи лет до нее, жила, и, кажется, живу.
Ирмина приблизилась к Кате, заглянув в ее серо – голубые глаза. Катя слышала дыхание ведьмы, видела ее сомнение и интерес, ее недоверие и страх.
Девочка выдохнула ее в лицо:
– Я Доля, дочь Велеса и Макоши.
Глава 21. Черный. Светлый.
Глаза ведьмы на мгновение округлились. Недоверие в них сменилось страхом, а страх – ужасом. Ирмина дрогнула и растаяла, обернувшись лилово – черным пеплом.
Катя осталась одна в тронной зале: черный нефрит, белый мрамор, хрусталь. Она постояла так некоторое время, переминаясь с ноги на ногу. В самом деле, чего она хотела… Родственных объятий? Причитаний? Извинений? Посыпания головы пеплом?