Но если мы зададимся целью найти в литературном произведении первое описание человека, сделавшего целью своей жизни борьбу с преступниками и защиту общества от уголовников, то вряд ли нам удастся найти его у античных или средневековых писателей. Разумеется, в мифах герои (Геракл, Тесей и прочие) боролись с разбойниками (вроде Прокруста и иных мерзавцев). Но представить себе, что для Геракла или Одиссея делом всей жизни становится выслеживание убийц, воров и грабителей, трудновато. И хотя в последнее время появилось множество детективных романов, в которых с таинственными преступниками воюют знаменитые деятели прошлого, читатель прекрасно понимает: романы эти в большой степени всего лишь игра в историю. Они написаны сегодня, с точки зрения сегодняшней морали и в соответствии с сегодняшним уровнем общественного развития.
Многие историки литературы объявляют первым детективным произведением трагедию «Царь Эдип», однако сам Софокл ставил перед собой совсем другую цель. Да что говорить! Мысль о детективном расследовании ему вообще не могла прийти в голову.
На Востоке ситуация иная. Детективные рассказы, например, в средневековом Китае были жанром весьма распространенным и очень популярным (первый сборник детективных сюжетов появился еще в XI веке). Но у нас пока речь идет о европейской культуре.
Тем удивительнее скорость, с которой мифологизировался жанр, появившийся лишь в первой половине XIX века. И Великий сыщик стал одним из излюбленных героев современной мифологии. Но именно в силу относительной молодости жанра (для истории культуры полтора-два века — не возраст!) в основных чертах характера этого героя угадываются черты реальных людей, живших тогда и отразившихся в магическом зеркале литературы.
Акцент Эркюля Пуаро, или Рука Парижа
1. Место действия — Франция
«— Послушать вас, так это очень просто, — улыбнулся я. — Вы напоминаете мне Дюпена у Эдгара Аллана По. Я думал, что такие люди существуют лишь в романах.
Шерлок Холмс встал и принялся раскуривать трубку.
— Вы, конечно, думаете, что, сравнивая меня с Дюпеном, делаете мне комплимент, — заметил он. — А по-моему, ваш Дюпен — очень недалекий малый. Этот прием — сбивать с мыслей своего собеседника какой-нибудь фразой „к случаю“ после пятнадцатиминутного молчания, право же, очень дешевый показной трюк. У него, несомненно, были кое-какие аналитические способности, но его никак нельзя назвать феноменом, каким, по-видимому, считал его По.
— Вы читали Габорио? — спросил я. — Как по-вашему, Лекок — настоящий сыщик?
Шерлок Холмс иронически хмыкнул.
— Лекок — жалкий сопляк, — сердито сказал он. — У него только и есть, что энергия. От этой книги меня просто тошнит. Подумаешь, какая проблема — установить личность преступника, уже посаженного в тюрьму! Я бы это сделал за двадцать четыре часа. А Лекок копается почти полгода. По этой книге можно учить сыщиков, как не надо работать»[13].
Вот так небрежно и вполне уничижительно отозвался величайший сыщик всех времен и народов о своих, возможно, менее гениальных, но все-таки предшественниках. Что интересно: доктор Уотсон поинтересовался его мнением о литературных персонажах, плодах фантазии американского и французского писателей. И Холмс высказался о них, во-первых, с горячностью и эмоциональностью, необычных для него, а во-вторых, как о живых людях. Тут, впрочем, ничего неожиданного нет: естественно, персонаж к персонажу отнесется как к живому человеку.
Тем не менее он не отрицает, что именно месье Дюпен и месье Лекок могут считаться его предшественниками. Пусть Холмс посмеивается над ними, пусть раздражается из-за сравнения с этими, как он считает, весьма посредственными и недалекими сыщиками, но он — их преемник. В каком-то смысле — родственник.
13
А. Конан Дойл. Этюд в багровых тонах. Перевод Н. Треневой. Здесь и далее произведения о Шерлоке Холмсе цитируются по изд. Артур Конан Дойл. Собрание сочинений в 14 томах. — М.: Терра, Литература, Наташа, 1997.