Где-то рядом гудел и пыхтел бульдозер, с бычьим упрямством выравнивая грунт на своем пути.
Ребята пошли следом за ним.
Но Мидхату казалось это дело пустым. Он откололся от товарищей и увязался за землеройной машиной, прокладывавшей траншею для фундамента. Мальчик шел за ней деловито и важно, словно был уверен, что вот-вот обнаружит какой-нибудь невиданный клад. Но машина выплевывала все только глину да песок.
Однако Мидхат не отчаивался. Прихватив какую-то палку, он время от времени ворошил ею выбрасываемую земляную россыпь.
— Салям, джигит! — услышал он за своей спиной чей-то знакомый голос.
Это был бакенщик.
— Здравствуйте, Закирьян-агай! — вежливо ответил Мидхат, сразу вспомнивший, какую помощь оказал бакенщик ему и Иршату.
— Я приехал сюда, чтобы вернуть вам вашу лодку, — весело улыбнулся Закирьян.
— Вот это здорово! — воскликнул Мидхат. — А то нас так ругали…
— Ничего. Зато теперь похвалят. Разве можно оставлять лодку всяким проходимцам! Нельзя!
— Ребята! — закричал Мидхат. — Все сюда!
Не прошло и нескольких минут, как путешественники вместе с Закирьяном спустились к берегу и увидели угнанную лодку в целости и сохранности.
— Надолго сюда? — спросил Закирьян Фатиму.
Фатима пожала плечами:
— Ребятам здесь нравится, а я думаю…
— Побудем, побудем! — заныли ребята, боясь, что вожатая передумает.
— Ладно, побудем, — улыбнулась Фатима.
— А что здесь хорошего-то? — сказал Закирьян, словно стараясь поддержать вожатую. — Строек таких нынче мало ли? Увидите еще…
— Мы ищем клад! — выпалил Иршат.
— Кла-ад? — иронически прищурился Закирьян. — Ну, если клад, тогда стоит и вообще тут остаться. Дело серьезное!
— Не шутите, Закирьян-агай, — сказала Нафиса, — вот ведь нашли же здесь что-то год назад. Нам рассказывали.
— Чепуха! — уверенно и твердо произнес бакенщик. — Клад — это ветер в поле. Он может оказаться здесь и в любом другом месте. До свиданья! Желаю успеха!
Мидхата слова бакенщика огорчили: хотелось непременно сделать что-нибудь необычное, а с кладом, кажется, тоже не получится.
И когда ребята, позавтракав в столовой для рабочих, отправились купаться, Мидхат неожиданно заявил:
— Хотите, я переплыву Караидель?
— Не хотим, — сказала Нафиса.
Он собирался было обидеться, но Иршат сказал:
— Переплыви, покажи девчонкам, что такое настоящий мужчина. А то ведь они радовались, когда лодка пропала, а теперь, когда все в порядке, молчат.
— Давай, давай! — закричали мальчишки.
Мидхат нырнул, показался только метрах в пятнадцати от берега и поплыл уверенным брассом, довольно быстро и решительно, через широкую реку.
— Ну? Что? — Мальчики посмеивались над Нафисой.
— А я и не говорила, что он не сможет, — отбивалась Нафиса. — Просто не люблю хвастунов.
— Хвастун тот, кто говорит, а не делает, — заметил Иршат.
— А тот, кто делает, тоже должен быть скромным, — вступилась за подругу Айгуль.
— Эй, пионеры! — закричали с дебаркадера. — Кто там у вас поплыл так далеко?
— А что? — ответил вопросом на вопрос Иршат.
— Там водоворо-от! Туда нельзя!
Рабочий в высоких резиновых сапогах подбежал к ребятам.
— Земляные работы, понимаете? Течение кое-где курс меняет, водоворот получается. Опасно для жизни!
Ребята растерялись.
— Что же делать? — проговорила Нафиса.
— Крикнем ему хором! — предложил Иршат. — Три-четыре: Мидхат! Мидхат! Мидхат! Скорей об-ратно!
Но Мидхат не отзывался.
— Эх, погибнет парень! — покачал головою рабочий. — Жаль, плавать не умею…
В эту минуту словно из-под земли вырос на берегу Самбосаит. Он быстро разделся, бросил фуражку, куртку, брюки прямо на песок и бросился в воду. Поплыл. Несмотря на трагическую ситуацию, ребята невольно залюбовались им. Его загорелая спина мелькала, как быстроходная ракета.
Через несколько минут он возвратился на берег, таща под мышкой потерявшего сознание Мидхата.
— Спасибо, Заки-агай, — сказал Юлай и, подняв куртку Самбосаита, хотел было передать ее хозяину, но тут из кармана ее выскользнули часы и сверток, из которого полетели в разные стороны какие-то фотоснимки.
Юлай бросился собирать их и при этом не мог не обратить внимание на то, что на всех снимках было запечатлено в разных поворотах и ракурсах одно и то же лицо.
Что-то показалось Юлаю знакомым в этом лице. Но кто это, Юлай не знал.