И тогда ударил сам де Морс. Его удар швырнул на землю южанина.
Тут же спешившись сам, де Морс отбросил щит и шагнул вперед. Южанин, чувствуя гибель, торопливо поднимался и торопливость эта мешала ему. Едва он выпрямился и взял у оруженосца свою булаву, как де Морс нанес второй удар по голове противника, потом, тут же третий.
Булава была утяжелена свинцовыми шипами, это было не турнирное, а боевое, страшное оружие.
Будь на рыцаре доспехи для турнира, он получил бы только сотрясение. Но тяжелую монолитную броню заменили боевые латы и облегченный шлем. Обливаясь кровью, южанин рухнул на вытоптанную землю.
Оруженосцы и священники бежали к нему.
Энтони тоже сорвался с места. Был он не злым юношей и уже жалел о произошедшем, надеясь только, что рыцарь выживет. Неизвестный человек в зеленой одежде оруженосца бросился ему на встречу, быстро проскочил мимо, и Энтони сделав после этого только один шаг, упал посреди поля.
Следя за ним взглядом, граф де Монфор вскочил, хотел что-то сказать и повалился в свое кресло, смертельно побледнев. Глаза его закатились, и он с хрипом и часто задышал, пытаясь что-то сказать.
Энтони очнулся в своей постели, чувствуя острую боль в левом боку. Тело его жгло, как огнем, и юноша застонал, превозмогая себя.
Он открыл глаза. В комнате стоял полумрак. Он был один на одре болезни, и жар обволакивал его, мешая дышать. Тут за дверью послышались голоса и в комнату вошли люди. Это был личный врач графини де Ним, и она сама, владетельная красавица. Энтони устало закрыл глаза. Думать и говорить ему совсем не хотелось.
Врач, уверенно подойдя к постели, поднял одеяло, приподнял рубашку на лежавшем и потрогал пальцами края раны.
– Как он, мэтр Жюльен? – спросила графиня и голос ее звучал озабоченно.
– Рана не опасная. К сожалению, госпожа, он быстро поправится, если не применить должным образом наше средство.
– Так применяйте. Кто же вам мешает.
– Слушаюсь, высокородная госпожа.
Врач сел на постель и стал расставлять рядом с собой, на столике принесенные им баночки и горшочки.
Энтони думал, что бредит, что ему все снится или мерещится. Сознание его медленно затуманивалось, и сквозь этот туман он слышал тяжелое дыхание и нечленораздельное бурчание мужчины и чувствовал неприятный запах какой-то мази и лекарства. Больше он ничего уже не воспринимал.
В этом запахе он плавал, словно в страшной кипящей реке. Он стонал, метался в жару, испарина покрывала его лицо. Но не было рядом ни друга, ни слуги, чтобы отереть ее. Он просил пить, в бреду видел воду, тянулся к ней, но это был только бред.
И снова до его сознания донеслись голоса. Опять мужчина и опять женщина.
– Тихо, Жерар, постой за дверью. А вы, кузен, помогите мне…
Энтони показалось, что он услышал голос ангела. Это была золотая Анет.
Девушка села на постель на то место, где сидел недавно тот, чья работа была врачевать, а дела – убивали.
Анет снимала повязки и бинты, качала головой и вскрикивала, потом склонилась низко и стала стирать ядовитую мазь чистой тряпкой.
– Спасибо, кузен. Теперь вынесите все это в вашу комнату и оставайтесь там, чтобы слуги ничего не нашли. Я приду. Все уберу.
– Хорошо, Анет.
ДОуэн вышел. Анет склонилась ниже к раненому.
– Потерпите, друг мой. Никакие мази и зелья вам не помогут, яд уже попал в вашу кровь и отравляет вас изнутри. Сейчас.
Она быстро встала и подойдя к двери, выглянула наружу. В коридоре никого не было. Тогда она закрыла дверь и задвинула засов. Потом вернувшись к постели раненого, она быстро и не раздеваясь, легла рядом с ним, и положила свои маленькие холодные ладони на горящую как в огне рану.
– Терпите, шевалье. Терпите, благородный и мужественный рыцарь.
Боль от прикосновения усилилась, потом стала просто невыносимой. Ладони девушки, все ее тело было близко, очень близко. И тем не менее она не касалась раны виконта совершенно. Но рану словно пронзил раскаленный штырь. Энтони застонал, потом, приходя в себя. Сцепил зубы, чтобы не заорать.
– Терпите, друг мой, – шептала Анет.
Энтони старался, он скрипел зубами, комкал руками тончайшую простыню, мял одеяло. И не сдержавшись, заорал.
Там, в длинном мрачном коридоре, шел мэтр Жюльен. Услышав дикий крик из покоев виконта, он довольно потер руки и поспешил мимо. Больше до молодого рыцаря никому не было дела.
Боль постепенно стала спадать. Энтони лежал, вытянувшись, на постели, и дыхание его становилось спокойным.
– Все хорошо, мой рыцарь, все теперь хорошо. Лежите и отдыхайте. Сегодня к вам больше никто не придет. Повязку нужно менять каждые два дня. Вечером я приду к вам, и снова буду лечить. Рана должна оставаться открытой. Просто не трогайте ее и не давайте одеялу касаться. Кроме вашего оруженосца, к вам никто не зайдет. А Жерар добрый малый и предан вам. Все будет хорошо.